— Ты что, хочешь блокировать электромагнитные поля?! Создать защитный экран?

— А почему бы и нет? У меня тут есть два медных толстостенных таза. Если накрыть ими бомбу, то сигнал точно не пройдет. Это будет отличная клетка Фарадея, не дадим этому гаду отправить сигнал и взорвать тут все. Так мы сможем спокойно дождаться саперов…

— Кенджи, ты не понимаешь! — почти закричал Волк.

— Не понимаю чего?

— Мы не знаем принцип работы бомбы. Может быть, там есть система самозапуска. Едва сигнал перестанет проходить, как запуститься обратный отсчет.

— Тогда нужно выяснить какая там система. Нобору, ты что-нибудь понимаешь в бомбах?

— Понимаю, но я тут, а ты в ресторане.

— Не страшно. Я расскажу тебе все и опишу. А ты скажешь, как быть дальше. И мы ее отключим.

— Кенджи, ты сошел с ума!

— Нобору, у нас нет другого выбора. Если этого не сделать прямо сейчас, то враг догадается, что что-то пошло не по его плану и тогда… В общем, нужно спешить.

— Хорошо, — после паузы ответил Волк. — Но боюсь, тебе придется нелегко. Ты сам сказал, что главный корпус весь перемотан скотчем. Его нужно будет аккуратно вскрыть, чтобы посмотреть схему внутри. Тогда только можно точно сказать какой там принцип запуска и как обезвредить бомбу. К тому же тебе придется делать это все прикрыв бомбу медным тазом — это будет безопасно. Думаю, экран будет все же не лишним. Кенджи, это будет словно хирургическая операция!

— Операция? — оживился я, и мне вдруг стало легко и спокойно. — Это то, что я умею!

Призрак не отрывал взгляда от «Белого Тигра», сияющего в солнечных лучах. С верхнего этажа ему было плохо видно, что происходит внутри. Но он видел суетящихся официантов. Вроде все в порядке. Но вместо успокоения, которое должно было быть, теперь в его душе закрадывалось неясное сомнение. Он не мог понять его причину, оно было как туман, который постепенно окутывал его мысли.

— Что не так? — прошептал он себе, чувствуя, как холод пробирает до костей.

Интуиция говорила ему, что что-то не так. Что-то не совпадает с его планом.

Он пытался успокоить себя, сказать себе, что все проходит согласно плану. Что он сделал все правильно.

Но сомнение не уходило. Оно укоренялось в его душе, как сорняк, который невозможно вырвать.

И это было страшнее всего.

Он вновь глянул на время. Нет, еще слишком рано. Хоть времени и оставалось все меньше, однако оно еще не наступило. В его душе возникло неприятное чувство ожидания. Назад дороги нет. Он уже зашел слишком далеко. Нужно доделать все до конца.

Палец лег на кнопку активации.

Я глянул на перевернутый таз, под которым пряталась бомба. Конечно, выглядит глупо, но… А что, если и в самом деле представить это все в виде операции? Ведь это моя стихия. Так и спокойней будет и уверенность сразу в руках появится. Да я уже ощущаю адреналин, который зовет к делу!

— Жак! — подозвал я шеф-повара. — Принеси длинный острый нож. Пару прихваток. И вилку.

На языке у него вертелся логичный вопрос, зачем мне это все, но увидев перевернутый таз посреди склада и мой полный напряжения взгляд, не стал ничего спрашивать и ушел. Через пять минут Жак все принес на подносе, заботливо прикрыв это салфеткой. И вправду как в операционной! Я почувствовал легкое возбуждение, которое давно не испытывал. Перед операцией всегда так.

Итак, будем считать, что это и в самом деле хирургическая операция. Не сложная. К примеру, аппендэктомия, или по простому, удаление аппендицита.

— В данном случае, — пробормотал я, глядя на тазик. — Малоинвазивным лапароскопическим методом.

Сделав глубокий вдох, я взял нож, сел на колени и придвинулся к бомбе. В голове тут же начали мелькать воспоминания лекций и практика. Я ощутил невероятную сосредоточенность и холодок под сердцем — верный признак того, что волнение ушло и я в полном порядке.

Лапароскопическая аппендэктомия — это оперативное вмешательство, которое выполняется через небольшие разрезы, обычно около сантиметра каждый. Существуют три основных метода лапароскопии аппендицита, отличающихся количеством и расположением точек доступа. В данном случае применима однопортовая лапароскопия, то есть операция через один единственный доступ, обычно расположенный в области пупка.

Я осторожно приоткрыл таз, буквальна на один сантиметр. Возможно, даже такая щель может пропустить сигнал, поэтому нужно провести все оперативно и с минимальным открытием пространства.

— Рассечение мягких тканей, апоневроза и мышц, — одними губами прошептал я. Так мне было проще и наводило на нужную атмосферу и давало настрой.

В образовавшейся щели показался край рюкзака. Его тоже нужно вскрыть, чтобы добраться до бомбы. Я просунул в щель длинный нож.

— Апоневроз разрезаем ножницами Купера, — буркнул я, заводя внутрь щипцы, поддерживая ими край рюкзака и рассекая ткань. — Края мышц разводит крючками по ходу волокон.

Развел ткань осторожно в разные стороны с помощью столовой вилки. Показалась сама бомба, перемотанная широким скотчем.