Другие же бандиты то и дело облизывали губы, да пытались чем-то отвлечься. Я привычно уселся на ветку, и решил дождаться ночи, чтобы проникнуть в лагерь.

Вот повар у большого казана раздает каждому водянистую жижу, которая, наверное, была местной кашей. Чуть дальше на вертеле сейчас жарилась задняя часть лошади. Запах стоял в округе просто м-м-м-м.

Все наелись, разошлись по палаткам, а дозорные ушли на посты.

– Ну вот, настало мое время. Лагерь засыпает, просыпается гобломафия, – приоткрыв глаза, хищно улыбнулся я.

Бесшумный спуск с дерева, кинжал в зубах, как у морпеха. Ветер приятно обдумывает мой тканевый памперс вместо нормальной набедренной повязки (я уже не говорю о трусах).

До первой палатки рукой подать, сливаюсь с ее тенью, чтобы не стать целью в отблесках костра. Очередная перебежка, и я почти у цели – хочу жрать!

Кинжал наготове, и я срезаю здоровый кусок мяса, сразу же запихивая его в рот. Прожарка неплохая, специй практически нет, приходится долго прожевывать жилы, но как же вкусно!

– Бли–и–и–н, это точно самое вкусное, что я ел в этой новой жизни, – проносилось у меня в голове.

Увлекшись едой, спохватился, чтобы не чавкать на всю округу, и не разбудить разбойников. Решаю посмотреть на котел, может, там еще осталась пусть и холодная, но еда. К сожалению, только чуть осталось на стенках, но я уважающий себя гоблин, поэтому… тут же пальцами пососкребал еду, и закинул себе в пасть.

Но праздник живота не мог длиться вечно, и вот я слышу шаги слева от меня. Тут же прыгаю рыбкой в направлении ближайшей палатки и молю всех богов, чтобы меня не заметили.

– Тишина, вроде бы пронесло, – подумал я, – Но я сильно рискую с таким вот ужином, нужно возвращаться к себе.

Следуя к намеченной цели, я двинул обратно. Однако не дойдя пары шагов услышал очередной шелест листвы. Падаю на живот и пытаюсь слиться с окружением и, вроде бы, мне это удается. У моего дерева сейчас стояли две тени, и о чем-то разговаривали на непонятном языке. Они периодически смеялись, что вселяло надежду на то, что ничего подозрительного не заметили.

Пролежать так пришлось добрых минут двадцать, пока тени не стали удаляться в разные стороны. Прождав еще немного, я с выпяченным животом все же залез на свое дерево, и решил хорошенько поспать.

Глубоко ночью, судя по положению Луны, меня разбудили голоса под деревом. Я немного свесился с ветви, чтобы посмотреть, что там творится. Мда уж, картина поражала своим абсурдом.

Высокий мужчина прижал к стволу моего дерева какого-то паренька, и пытался стянуть с него порты. Не знаю, и не хочу знать, зачем ему это стало нужно, но борьба между ними была нешуточная.

Я продрал глаза и все же с долей любопытств стал наблюдать, что же будет дальше. После первой неудачной попытки раздеть парня, высокий сменил тактику, и хотел завалить того на колени (даже не спрашивайте зачем, я не знаю). Однако и это не особо у него получалось.

Все эти действия сопровождались стонами, вскриками и звуками борьбы. Удивительно, как никто в лагере еще ничего не услышал, и не заподозрил. Вдруг ситуация кардинально поменялась. Нагибаемый парень, если можно так выразиться, достал кинжал, отблеск Луны на клинке, и он входит прямо в живот напавшему извращенцу.

Тот широко открывает рот, уже практически кричит, но вовремя поднятая рука парня не дает голосовым связкам показать себя во всей красе. Еще несколько хаотичных ударов по телу насильника, и парень стремительно убегает в сторону леса, не забыв при этом захватить с собой окровавленный кинжал.

Высокий же сейчас лежал на земле и хватал ртом воздух, отчаянно пытаясь ползти к лагерю. И ему это даже удастся.

– Так–с, вот и возможность проверить мои теории на практике,— криво ухмыльнулся я.

***

Джонас как ни в чем не бывало стоял на вахте, периодически делая обход вдоль лагеря. Они сегодня хорошую добычу забрали, несмотря на потери. Но кто считает это мелкое отребье, что толпами приходит проситься в славный отряд Кира Налетчика. В этот раз им попался на тракте торговец с неплохой охраной но, как и всегда, число решило все в пользу бандитов.

Кир взял себе самое ценное в грузе, и уединился в палатке. Так вечером даже на ужин не вышел – нашел себе новую игрушку, которую совсем скоро выбросит им, когда вдоволь наиграется. Джонас хищно облизнул губы, ведь предстояли жаркие ночки.

А пока он степенно мерил шагами вверенный ему участок. Кто–то был против таких патрулей, потому что считал, что в округе безопасно, но Джонас был согласен с командиром – лишняя предосторожность никогда никому не мешала.

Поэтому его оружие было начищено, насколько это было возможно, а кожаный доспех, в отдельных местах дырявый, все же был еще в неплохом состоянии.