– Уважаемый, мне нужно проведать одну из женщин, что здесь находится на… лечении, – с силой проговорил Рэй.

Старик что-то невнятно пробурчал себе под нос.

– А… к кому вы…вы хотели бы попасть, – с силой произнес нервный старикан, – У нас… сейчас проводятся, как это… лечебные процедуры.

– Может, впустите меня?, – изогнул бровь Рэй, – Не знал, что последователи святой Лебеды такие… неприветливые.

Старик поморщился, но все же приоткрыл дверь пошире так, чтобы Рэй мог проскочить внутрь.

– Так… к кому вы изволили… прийти?, – с натугой произнес старик.

– Мне нужна Милисентис, – отчеканил Рэй, – Я был у нее десятки раз, так что прекрасно знаю, в какой комнате она находится. Проводите, или я сам пойду.

Лицо старика сморщилось еще сильнее. Он продолжал бормотать что-то себе под нос, изредка расширяя глаза, и как бы игнорировал просьбу посетителя.

– Уважаемый!, – прикрикнул Рэй, – У меня мало времени, и мне нужно поговорить с Милисентис наедине.

– Знаете… ее сейчас как раз обследует целитель и… не гоже ему мешать в таком… важном деле, – нервно отозвался смотритель, – Приходите… завтра или сегодня вечером.

Рэю поведение старика не понравилось. В нем чувствовалось что-то фальшивое, и и воздухе будто витал запах какой-то страшной тайны.

– Нет, мне тоже очень интересно ее душевное и физическое состояние, поэтому буду рад пообщаться с врачевателем, – отозвался Рэй решительно обходя смотрителя.

Старик инстинктивно рукой схватил мужчину за запястье, как бы останавливая, но после тяжелого взгляда резко ее убрал.

– Вы… знаете, где содержится Милисентис?, – растерянно произнес старикан.

– Да, можете не утруждать себя, я сам найду ее комнату, – Рэй отозвался, уже уверенно шагая по коридору.

Переплетение проходов, немногочисленное освещение, один внутренний дворик и вот нужное крыло. Здесь, помимо его матери, находились и другие пациенты, что по разным причинам потеряли душевное равновесие, и стали… немного странными для простых людей. Кто-то тут был безобиден, другие же агрессивно атаковали крепкие двери, орали глупые и страшные проклятья.

Однажды Рэй услышал легенду, что этот корпус был первым, что построили на месте сражения между гоблинами и объединенной армией разумных существ. По городу ходили целые легенды о зверствах, что здесь творили и пациенты, и смотрители.

Рэй, что многое повидал в своей жизни, скептически относился к страшилкам, ведь…это святое место Лебеды, что вознеслась после жертвенной смерти на костре.

– Ну как в таком месте, названном именем святой, могут быть какие-то зверства, – думал про себя Рэй, медленно проходя по коридору с заключенными в комнатах людьми.

– А-а-а-а-а-а–а, эт-а-а-а-а тва-а-а-арь хочет меня-я-я-я-, – орал какой-то мужчина, что бился сейчас головой о дверь.

Рэй немного вздрогнул от нечеловеческого вопля, что мало походил на человеческий. Боковым зрением он заметил и скалящуюся рожу какого-то существа, что уже не могло принадлежать разумному существу. В его глазах плескалось только безумие и желание причинять боль.

Вдоволь насмотревшись на местных обителей, постоянно слушая бреди о конце света, убитых детях, изнасилованиях смотрителями, Рэй шел все дальше и дальше к хорошо ему знакомой комнате.

В гуле голосов, криков и лепетаний парень не сразу услышал у комнаты Милисенты какие-то странные звуки. Дверь была приоткрыта, чего просто не могло быть – в лечебнице внимательно следили за безопасностью.

– Что… тут происходит, – пронеслись мысли у Рэя в голове, – Что-то здесь нечис…

Мысль еще не успела до конца сформироваться в его голове, как дверь чуть приоткрылась от неловкого движения одного из «посетителей», и Рэй увидел это...

Три здоровых мужика, чьи балахоны валялись на полу, держали за руки и ноги его мать. На ней уже не было одежды, она отчаянно извивалась, но это, судя по хохоткам, даже забавляло насильников. Так получилось, что один из них немного отошел от своих товарищей, и задел задницей дверь, что отворялась наружу. Он не видел Рэя, что застыл с каменным выражением лица. А после…

Невольный наблюдатель бы заметил, как на лице Рэя появляется звериное выражение лица, рот широко раскрывается от кривой улыбки, а руки тянутся к длинному фальшиону на поясе.

– Эй, ты будешь трахать эту суку?, – прокричал один из парней, что держал левую ногу и руку Милисентис, – Она вертится и орет, как бы нам не попасться…

Не получив быстрого ответа, на который рассчитывал, он повернул голову, и обомлел – тело его товарища держалось на острие клинка, что виднелся из открытой в ужасе глотки.

За грузным телом не было видно нападавшего, но вдруг оно стало медленно крениться в сторону, и спустя пару ударов сердца почти бесшумно падает.

Насильник же видит перекошенное лицо молодого парня с безумными глазами и зеленоватую кожу там, где ее не закрывал кожаный доспех.