Он смотрит на одеяло, на смятую простыню и испытывает странное чувство. С одной стороны, он рад, что проснулся один, ведь вчера в какой-то момент он устал вести беседу и следить за Старшим и… вырубился. А от Старшего вполне можно было ожидать с утра в постели госпожу Мэй вместе с мадам Вонг. Вот запросто. И в этом случае у него с утра сердце бы просто лопнуло, потому что о чем потом говорить с Мэй Со Юн — он даже представить себе не мог!

А с другой стороны… он как будто испытывал разочарование от того, что с утра в его постели не было госпожи Мэй. И не потому, что она ему нравится, нет. Просто ему интересно было бы посмотреть на ее лицо… в постели. Неужели он становится таким же извращенцем, как и Старший?

— Это так не делается, малыш. — раздается голос в голове: — женщина сама выбирает мужчину, а не наоборот. Просто есть кретины, которые не видят знаков, вот и все. Разочарован? Хотел увидеть в свой кровати голую заместительницу главы студсовета? Понимаю…

— Нет! Вовсе нет! Просто… у тебя это так легко получается, вот я и подумал…

— Эх, малыш. Ничего легкого в этом нет. Все эти шуры-муры и постельные драмы происходят по обоюдному согласию… если мы не учитываем явное насилие. А обоюдное согласие как правило означает что женщина дает зеленый свет. Потому что мужчина как правило — всегда готов. Эти девочки, Сонг И, ее подружка Ичи — уставшие от работы и рутины менеджеры, которые очень хотели развлечься на выходных. Без обязательств и последствий. Потому с ними легко. Однако… если бы кто-то из них рассматривал меня как возможного жениха или парня — ой, тут бы мы наплакались. Эта Мэй — она же не случайная знакомая в баре. Она тебя знает, ты ее знаешь, у нее социальный статус в принципе не позволяет ей рядом с тобой сидеть, а уж тем более в лав-отель пойти. Да скорее небо упадет на землю, Дунай потечет вспять, чем эта крепость сдастся.

— Вот как. Значит есть крепости, неприступные даже для тебя!

— Ха. Ну конечно. Таких крепостей полным-полно. Как говорят — непобедимый не потому, что самый сильный, а потому что мудро выбирает свои битвы. Вставай давай, я по запаху чую, что Чон Джа нам рыбы пожарила, а тебе еще бегать и душ принять. И, кстати… если ты правда виды в отношении Мэй Сон Юн испытываешь, то я вынужден тебя огорчить — даже если ты будешь самым последним мужчиной на земле — и тогда у тебя с ней ничего не получится.

— Да не очень-то и хотелось!

— А вот с некой художницей Марией, которая любит выпить и ходить по ночным клубам в сомнительной компании… вот с ней — запросто.

— Что? Но… это же одно и то же! В смысле она же и есть эта самая Мария!

— Вот кто бы говорил, малыш, кто бы говорил. Ты на себя взгляни. Так и не понял, зачем я в разговор встрял, хотя у тебя все нормально было? Я показал ей что внутри тебя — есть я. Но она и так догадывалась. Однако вчера и она и ты — были не самими собой. Между собой разговаривали альтер эго… просто у тебя это я, а у нее — ее стресс. Замордовала она себя и пока не знает, что с этим сделать…

— Замордовала? — Бон Хва вспоминает уверенный голос и чеканный профиль лица госпожи Мэй и не понимает. Вот про кого, а про нее так нипочем не подумаешь. Где она замордована? Сильная, уверенная, вредная и стервозная. Высокомерная.

— Еще как. Поэтому она тобой интересуется — она считает, что ты — такой же как она, понимаешь? Что ты тоже — скрываешь кто ты есть и ведешь двойную жизнь.

— Бон Хва! — звучит голос из кухни: — вставай, лежебока! Я сегодня на работу пораньше уйду! У нас заседание по авторским правам!

— А… ага! Уже встаю! — он и правда встает. Впереди долгий день, много дел. Он проходит в ванную и встает перед зеркалом. Утренние процедуры и правда помогают, если не задумываться, если не вставать и не рефлексировать на тему «кто я и что тут делаю» и «зачем это все?» — то становится легче. Если не думать о том, что мама все еще в больнице, а он вот уже неделю к ней не приезжал, только отчеты о ее здоровье на телефон приходят. Что брата вообще след пропал, а он Юне врет в глаза, пользуясь ее недугом. По сравнению с этим то, что он теперь на мадам Вонг работает, пусть и в баре — пустяки. И школьные дела — тоже пустяки.

Он морщится. Нет, не пустяки. Нельзя так с людьми поступать, как с этой девочкой поступают. Но… это девочка и что в таких случаях делать — он без понятия. Первый порыв — конечно же ворваться в клубную комнату и… что-то сделать! В конце концов морду набить! Да, он не умеет, но он стал заметно сильней, да и Старший его учит постоянно, так что справился бы. А не справился бы — ну и что, зато бы от нее отстали.

Но… он и сам был таким же, и он прекрасно понимал правоту Старшего — это не решит проблемы. В средней школе та девочка… как ее там звали? Ха На? Однажды новенький попытался ее защитить, вступится. И даже сумел побить обидчика, но… ничего этим не решил. Когда стали разбираться — девочка встала на сторону своих обидчиков, и этого мальчика обвинили в том, что это он зачинщик. Он ничего так и не добился, а одноклассники перестали с ним общаться. Попросту выключили его из общения, перестали замечать. Он так и проучился с ними — никем не замечаемый. Даже Ха На с ним не разговаривала. И с тех пор Бон Хва усвоил что лучше заниматься своими делами, не замечая того, что происходит вокруг, а иначе можно самому встрять. Честно признаваясь самому себе — он знал, что вряд ли стал вступаться за Су Хи, если бы не Старший в голове. Да, он понимал, что это тело — его тело, но Старший в голове как будто делал его неуязвимым и сильным. А еще — он не мог поступать трусливо или лениться сейчас, когда Старший всегда был с ним… его насмешливый голос заставлял его вставать с кровати и заправлять ее каждый день, переодеваться и бежать с самого утра. Делать все правильно и не давать себе скидок на настроение или погоду. Раньше он бы мог еще поваляться в кровати, но не сейчас. Несмотря на мрачное настроение несмотря на то, что он не видит выхода из ситуации, несмотря ни на что. Нужно вставать.

Он выходит из ванной, натягивает спортивный костюм, проходит через кухню в прихожую, отметив, что спина у Чон Джа — такая же, как и всегда — красивая, с плавным изгибом и что он может видеть маленькую родинку у нее на плече, а еще что она конечно же не надела бюстгальтер под майку.

— Я на пробежку! — говорит он, надевая кроссовки.

— Возьми ключи, я уже ухожу на работу! — откликается Чон Джа, повернувшись к нему и он видит, что Чон Джа также не стала обременять себя фартуком, а ее майка пусть и белого цвета — но…