— И сегодня у нас будет только самое лучшее! — провозгласила Аня.

Замигали огни, а из огромных колонок грянула танцевальная музыка, которую я совсем недавно слышал в казино.

Сначала я подумал, что это провал, что местные не примут современную городскую музыку, но оказался неправ. Первую песню народ ещё жался по краям, а на второй, где пелось о страсти и плясках у диких кристаллов, все вывалили на площадку и принялись повторять движения Ани и её десятерых помощниц на сцене.

— Ваше благородие, — шепнул мне на ухо Свят. — Похоже, люди созреют до борделя раньше, чем мы думали.

— Я ни о чём таком не думал, — усмехнулся я. — Но ты подумай.

— Будет сделано!

Убедившись, что всё идёт по плану, я растворился в толпе и вскоре с помощью гвардейцев залез на ограду.

Делу время — потехе час.

Быстро добежав до усадьбы, я взлетел по лестнице и поднялся на наблюдательный пункт на крыше.

— Обидно такое шоу пропускать, — опуская бинокль, вздохнул сидящий в специально вынесенном для него кресле Феникс.

— Да ладно тебе, отсюда лучший вид. Никто не связывался?

— Пока молчат. — Торговец кивнул на лежащие в ряд на столике рации. — До покушения пятнадцать минут.

— Тогда пойдём к большой рации. Когда начнётся, надо будет отвечать всем быстро.

— Пойдём, — кивнул Феникс и поднялся с кресла.

— Ты как себя чувствуешь-то? — глядя в бледное лицо друга, спросил я.

— Да нормально, — отмахнулся он. — К утру приду в норму. В крайнем случае изображу ранение.

— Хорошо. — Я собрал рации и следом за Фениксом спустился по лестнице.

Высокий мужчина стоял у стены у окна и, осторожно отодвинув плотную штору пальцами, следил за творящейся на улице суетой.

— Первый на связи! — ответила рация.

— Подтверждаю выполнение задания, — приговорил в микрофон мужчина. — Есть визуальный контакт, а также подтверждение от нашего человека, но в группе стрижа, видимо, потери. Был бой, пожар, и из подъезда выскочили только два человека в масках. А потом скорая вытащила два обожжённых трупа. Кого потеряли, не знаю.

— Филиппа потеряли. Я только что связывался с ними. До утра они залегли, а потом поедут на точку пять. Встреть их там.

— Есть! — Мужчина выключил рацию и отошёл от окна.

Мы с Фениксом и Святом сидели в радиорубке, временно переделанной в штаб. На столе рядом с рацией стояло мясо, но его никто не трогал, так как после праздника место оставалось только для пива.

— Ну что ж, — я обвёл взглядом участников совещания, — вроде всё нормально.

— Похоже на то, — кивнул Феникс. — Вот только я так и не понял, как теперь назад вернусь. Надо было сказать, что оба моих сопровождающих погибли.

— Они бы никогда в это не поверили, — пожал плечами я и подвинул Святу пустую кружку. — Так что я пойду за Дэна.

— Ты думаешь, тот агент, что контролировал процесс, не знает его в лицо? — скептически посмотрел на меня торговец.

— Антон, успокойся, утром всё узнаешь.

— Почему утром-то? — возмутился Феникс. — Давай сейчас говори, я же тоже план операции составляю. Мне надо знать все детали и нюансы. Может, я вообще откажусь.

— Да покажи ты ему, — хихикнул Свят, пододвигая мне вновь наполненную кружку. — Дай только я пересяду, чтобы его лицо видеть.

И помощник действительно пересел и устроился рядом со мной прямо напротив Феникса.

— Давай, давай, — подбодрил меня сам Антон.

Что ж, пожалуй, действительно пришла пора расширить круг посвящённых, тем более что Феникс уже давным-давно доказал свою лояльность.

— Ну смотри, — улыбнулся я и вытащил из кармана фотографию Дэна.

— О, а это что? — Феникс указал на среднюю жемчужину изменений, которую я ему умышленно продемонстрировал.

— Ещё один секрет рода. — Я зажал жемчужину в руке и закрыл глаза.

Магия хлынула по моим каналам, а лицо сразу же стало неприятно колоть. Уколы усилились, и перед тем, как приступить к серьёзным изменениям, пришлось подключить обезболивание.

— Какого хрена происходит? — донёсся до меня обалделый шёпот Феникса. Но пока я его проигнорировал и продолжил манипуляции.

— Да, — довольно произнёс Свят. — Не зря я пересел, оно того стоило.

Я открыл глаза и посмотрел на торговца. Его челюсть лежала чуть ли не на столе, а глаза занимали пол-лица.