Он издал жутковатый крик и еще больше ускорился. Но метров через пятьдесят припал на передние лапы, по инерции немного прокатившись. Встал. Еще метров десять прошел. Остановился. И как-то странно задрожал. А из его раны хлестала кровь…

Неждан же тем временем спрыгнул на землю, поднял камень от пращи и кинул его в этого здоровяка. Смысла особо в этом уже никакого не имелось. Просто в рамках тренировки.

Бросок.

Еще.

И вот, на четвертый — попал. Куда-то в корпус. Почти в брюхо. Видимо, к тому времени кабан был уже на грани, а потому просто рухнул набок.

— Старик, ты слышал предание о Давиде и Голиафе? — с улыбкой на лице спросил Неждан.

— Нет.

— Вышел как-то великан, закованный в броню и при могучем оружии, и сказал людям, что их войско отступит, если один смельчак выйдет против и победит. И вышел Давид в одной набедренной повязке и праще. И кинул он свой камень. И упал Голиаф, пораженный им в самый лоб. Да. Ну или как-то так. Я плохой рассказчик преданий.

— Роксоланы не кабан.

— Но ты же говорил, что этого кабана не победить.

— Это случайность.

— Весь мир соткан из случайностей. — пожал плечами Неждан…

Часть 1

Глава 10

166, август, 27

— У нас гости, — тихо произнес Вернидуб, кивнув в сторону леса.

— Опять кабан али лось?

— Хуже.

Неждан повернулся туда, куда глядел седой, и хмыкнул. Так и есть. Гости.

Ими оказались люди.

Трое мужчин. Двое весьма юные. По местным меркам — вполне взрослые, но в представлении Неждана — подростки. А последний годов двадцати двух или около того. Уже и волосами на лице обзавелся довольно густыми. И вид имел вполне представительный. Но взгляд выдавал в нем невеликие годы.

— Доброго здравия! — произнес, выйдя вперед Вернидуб.

Они глядючи на него, насторожились. Прямо вот прищурились. И когда заговорили, парень понял — язык другой. Похожий. Понятный без переводчика, но другой. Хотя по одежде и аксессуарам их не отличишь. Плюс-минус одеты так же, как и прочие, виденные им люди, исключая тех, что в набег приходили. У тех… покрой, что ли, иной.

— И вам доброго здравия. — ответил старший.

— Вы с делом каким, али заплутали? — осторожно поинтересовался Вернидуб.

Они же, косясь на двуручный топор в руках Неждана, поведали, что решили пройти по поселениям, что вдоль реки лежат, да посмотреть, что с ними стало после набега. Чтобы прояснить — кто выжил, и какие из них сохранились. И, переводя тему, встречно полюбопытствовали:

— А вы что тут делаете? Слышали мы, что живых эти набежники не оставляли.

— Мы тут живем, — спокойно ответил Вернидуб.

— Ты ведь не местный, — подозрительно прищурился один из этих гостей.

— Верно. Я из Боровых медведей, что выше по большой реке живут. Вернидуб меня звать. Может, слышали?

— Слышали, — нервно ответил старший, теперь уже напряженно косясь на седого. — Имя твое далеко разлетелось, ведун. А чего ты тут? Далече же забрался.

— Вот, — кивнул он на парня, — молодого ведуна воспитываю. Сам выжил, укрывшись у Близнеца водного, а потом и меня выходил раненого.

— А-а-а… — хором кивнули эти трое, со сложным выражением лица.

— Вы уже по всем покинутым жилищам прошли?

— Куда там. — махнул старший рукой. — Только некоторые осмотрели.

Дальше разговор совсем не клеился.

Они выглядели так, словно хотели что-то сделать, а боялись или стеснялись. Оттого мялись. Пока, после почти четверти часа такой «жвачки», не удалились. Отказавшись при этом принять пищу сообща. Сославшись на то, что весьма торопятся.

— Дурное замыслили, — буркнул Неждан, глядя на спины уже почти скрывшихся в лесу людей.

— Согласен, еды не разделили.

— Это что-то значит?

— Ты забыл? — удивился седой.

— Да.

— Нападать на тех, с кем делишь еду — верный способ вызвать гнев богов. Как и не вкусить еды с теми, с кем желаешь мира. Помнишь, Борята тебя к костру пригласил и накормил? Это неспроста.

— Ясно, — кивнул парень.

— А ты почему решил, что дурное задумали?

— Взгляды. Глаза бегали. Выражение лиц. Движения. Руки лица касались часто — что верный признак или лжи, или неверия. Выглядели они до крайности странно и неприятно. Словно они хотели напасть, но чего-то боялись.