«Доллар вырос к закрытию торгов на сообщении о том, что США и Германия смогли договориться».

Бейкер с коллегами из «Большой семерки» всю неделю уверяли рынки в «тесном сотрудничестве», давая понять, что никто не отменял Луврского соглашения и договора в отеле «Плаза». Бейкер демонстрировал, как старательно он налаживает отношения с немцами и японцами. «Большая семерка» продолжала обсуждать ослабление доллара до конца 1987 года. Во вторник 20 октября индекс ИЛА вырос к закрытию Уолл-стрит на 102,27 пункта, в среду прибавил еще 187 пунктов. Доходность долгосрочных облигаций, в понедельник подскочившая приблизительно до 10,5 %, к концу недели составила 9,1 %.

Гринспен и Федеральный комитет по открытым рынкам снова взяли курс па ограничения в кредитно-денежной политике. На заседаниях после 19 октября комитет прежде всего обсуждал проблему ослабления доллара, и до конца года ФРС не меняла политику, несмотря на призывы снизить ключевую ставку. Гринспен больше не выглядел слабовольным. Напротив, он твердо стоял на том, чтобы проводить сдержанную денежно-кредитную политику. Он не скупился на краски, рисуя кошмарные картины крушения доллара тем своим коллегам, которые выступали за дальнейшее смягчение политики ФРС.

Но Бейкер продолжал упорствовать. Он снова настоял на том, чтобы ФРС смягчила кредитно-денежную политику, и в конце ноября доллар опять стал снижаться по отношению к иене, немецкой марке и золоту. Процентные ставки повысились. Фондовый рынок упал вместе с долларом. Американская валюта 14 декабря рухнула до минимума в $500 за унцию золота. Индекс S&P 500 4 декабря опустился до минимальной отметки в 224,45 пункта, очень близкой к уровню закрытия в день октябрьского биржевого краха, а именно к 225,47 пункта. Доходность 30-летних облигаций Казначейства 11 декабря выросла до 9,465 % (см. рис. 12.1).

Рис. 12.1. Цена тройской унции золота в долларах США, 1984-2005

Проблему ослабления доллара удалось решить только в конце 1987 года: 22 декабря лидеры «Большой семерки» пришли к новому соглашению в ходе переговоров по телефону. Бейкер снизил пафос своих выступлений о пользе слабого доллара. Взамен, ссылаясь на соглашение «Большой семерки», он заставил Конгресс сократить дефицит бюджета и отказаться от протекционизма (хотя именно протекционизм был главной целью министра, когда он отстаивал слабый доллар). Рынки отнеслись к соглашению скептически, однако быстро посерьезнели, кода правительства стран G7 в первый же рабочий день 1988 года одновременно провели интервенцию на валютный рынок с целью поднять курс доллара. Страны «Большой семерки» во главе с Соединенными Штатами доказали свою готовность укрепить американскую валюту не словами, а делами. Доллар рос на протяжении 1988 года, а вместе с ним и фондовый рынок. Индекс DJIA завершил 1988 год на уровне 2168,57 пункта.

Федеральная резервная система, взявшая курс на борьбу с инфляцией, приступила к решительному ужесточению политики с 30 марта 1988 года и остановилась только тогда, когда ставка по федеральным фондам в феврале 1989 года приблизилась к 10 %. Все это время доллар неуклонно повышался — с минимума близ $500 за унцию золота в декабре 1987 года до максимума около $355 за унцию в сентябре 1989 года. В январе-феврале 1989 года доллар наконец превысил согласованный в Лувре уровень в $400 за унцию.

Номинация Джорджа Буша кандидатом в президенты США, а затем его победа на выборах способствовали росту доллара в 1988 и 1989 годах. Буш обещал, что не станет вводить новых налогов. Помимо этого он посулил снизить налог на прирост капитала чуть ли не вдвое, с 28 % до 15 %. Но главное, он решил пересмотреть ставку налога на прирост капитала с учетом инфляции, облегчив налоговое бремя для домовладельцев и прочих категорий налогоплательщиков, долгое время выплачивающих государству деньги за порожденные инфляцией иллюзорные прибыли. Индексация позволяла также снизить риски, связанные с дальнейшим ускорением инфляции. Поскольку данный налог был тесно связан с инвестициями и ростом благосостояния, изменение ставки могло сильно повлиять на спрос на деньги. Гораздо более скромное снижение налога на прирост капитала в 1997 году привело к резкому росту курса доллара.

После победы на выборах Буш сразу же предложил Конгрессу соответствующий законопроект, который был одобрен Палатой представителей и понравился большинству сенаторов. Однако в конце 1989 года интриги в Сенате и обструкция со стороны лидера сенатского большинства Джорджа Митчелла привели к тому, что закон так и не был принят.

Национальное бюро экономических исследований считает, что спад в экономике, закончившийся рецессией 1990–1991 годов, начался в июле 1990 года, когда Буш официально отказался выполнять обещание не повышать налоги. Не помогло и то, что ключевая ставка ФРС по-прежнему находилась на высоком уровне. Следующим ударом по экономике стал бюджет, согласованный президентом с Конгрессом в конце сентября: его окончательный вариант не предусматривал снижение налога на прирост капитала. Напротив, максимальная ставка подоходного налога была поднята с 28 % до 31 %, а с учетом всех составляющих налоговой базы фактическая ставка превысила 34 %. Поначалу власти объясняли спад в экономике тем, что война в Персидском заливе вылилась в резкий рост цен на нефть. Спустя несколько месяцев стало понятно, что экономика вступила в фазу затяжной рецессии.

Американское правительство повторило некогда сделанную Гувером ошибку — повысило налоги во время рецессии. Власти руководствовались при этом теми же соображениями, что и Гувер: они надеялись сократить дефицит бюджета, который, как им казалось, угрожает экономике. Как ни странно, Конгресс и Казначейство испытывали панический страх перед бюджетным дефицитом ровно до тех пор, пока Буш не отказался от данного перед выборами обещания не повышать налоги. Мало кого волновал тот факт, что повышение налогов усугубило рецессию, что сказалось на налоговых сборах.