Джей-Джей цокнул языком. — Мы бы предпочли, чтобы ты не упоминала об этом мудаке, красотка.

Услышав это, она нахмурилась, и складка между ее глазами показалась мне такой знакомой, что мне стало больно.

Прежде чем я осознал, что делаю, я протянул руку и коснулся пальцами этой крошечной складочки, чтобы разгладить ее, а затем провел рукой вниз по ее подбородку, приподнимая его, чтобы она посмотрела на меня… убеждаясь, что она настоящая, как я понял. Несмотря на эти гребаные синяки, она была до боли красива, как взрослая женщина. Татуировки местами украшали ее плоть, и мне захотелось рассмотреть их все, узнать их значение и заставить ее рассказать мне обо всем, что она делала с момента нашей последней встречи и до сегодняшнего дня. Меня переполняло чувство глубокого и нервирующего собственничества по отношению к ней. Во мне снова проснулось желание, которое я озвучил ей десять лет назад, но это уже была не детская мечта, а требовательное желание мужчины. Оно горело во мне, как пламя, стремительно разрастающееся в ад.

— Фокс, — пробормотал Джей-Джей, и я заметил, что он придвинулся ближе, а его пальцы коснулись ее горла там, где были синяки. — Это неприемлемо.

Я решительно кивнул, и Роуг нахмурилась, отмахиваясь от наших рук. — Знаешь, что неприемлемо, Джей-Джей? — Она бросила свирепый взгляд на Джей-Джея. — Похищать людей. Так что, как бы ни было весело это маленькое воссоединение, я собираюсь пойти и выпросить коктейль у бармена в ближайшей закусочной «Surf and Turf».

Жар пронзил мою грудь, и я оттащил ее от Джей-Джея, прижимая спиной к холодильнику и возвышаясь над ней, в то время как она сузила на меня глаза. В ее взгляде плескался лед, и я нахмурился.

— Привет, Фокси, — сказала она наконец, ее голос был хриплым и соблазнительным, но в то же время полным неприятия и незаинтересованности. — Ты стал выше.

— А ты стала более болтливой, — бросил я в ответ, резкость в ее голосе заставила мою доминирующую сторону подняться и обратить на нее внимание.

— Мой язык сейчас может многое, чего не мог в шестнадцать лет, — сказала она, а ее глаза были остры, как лезвия. — Это называется взрослением.

Рядом со мной появился Чейз, его мускулистое плечо прижалось к моему, и у меня возникло желание зарычать на него, как собака. Вместо этого я заставил себя опустить одну руку, чтобы он мог увидеть девушку, которую нам всем пришлось отпустить давным-давно. Черт, она действительно здесь? Я что, теряю свой гребаный рассудок?

Мой член, похоже, был особенно рад ее возвращению, и даже мимолетный образ того, как я трахаю эту новую, более взрослую, остроумную версию Роуг, заставил меня жаждать ее так, как я не жаждал ни одну девушку уже очень давно (примечание: никогда).

— Откуда ты, блядь, взялась? — Требовательно спросил Чейз, и я был рад, что хотя бы одному из нас удалось сформулировать разумный вопрос. У меня в голове их было так много, что я не мог выбрать ни одного, чтобы задать его ей. Но мой мозг уже начал понимать, что это за хрень, и я пытался придумать, как лучше с ней справиться.

Взгляд Роуг метнулся к Чейзу, и я не упустил, как ее глаза опустились на его скульптурную грудь, прежде чем вернуться к его лицу. Мы, черт возьми, больше не были мальчишками, и, похоже, она осознала это, находясь в своем собственном замешательстве. С таким количеством тестостерона в этом доме, я был удивлен, что кухонная техника еще не отрастила члены.

— Меня ветром занесло, а потом Джей-Джей нашел меня и похитил, — глухо сказала она, бросив на Джей-Джея мстительный взгляд.

Черт, она всегда была вспыльчивой, но эта девушка выглядела так, будто сам дьявол раздувал пламя у нее в заднице. Мы это заслужили? Возможно. Но меня все равно разозлило, что она обратила на меня это адское пламя.

— Я действительно сделал это, — сказал Джей-Джей с ухмылкой, вставая у другого моего плеча и опираясь на меня своим весом. — И я бы сделал это снова. И снова. И сн…

— Заткнись, — прорычал я, и Джей-Джей замолчал, а я наклонился к Роуг, на один процент желая убедиться, что она все еще пахнет кокосом и морским бризом.

— Ты нюхаешь меня? — выдохнула она, упираясь руками мне в грудь, и непрошеное рычание снова вырвалось у меня из горла. Что, блядь, происходит со мной прямо сейчас?

Я шумно выдохнул, ощущая знакомый аромат на языке и желая почувствовать его снова, разлить по бутылкам, и пометить это дерьмо моим именем.

— Ты точно ее обнюхал, чувак, — рассмеялся Джей-Джей, и я повернулся, оттолкнув его в сторону, и пошел прочь.

Мне просто нужно было вдохнуть что-то, что не было бы ею, что-то, что не вызывало бы у меня желания найти ближайшие наручники и приковать ее к себе навсегда. Я уже давно покончил с любовью к Роуг. Я пережил душевную боль. Я тосковал и страдал, и вся моя грудь была опустошена из-за ее потери. Мое сердце никогда не впускало в себя другую девушку, даже близко. Но ее возвращение не должно повлиять на мою новую жизнь. Я отпустил. Мы все отпустили. У нас не было гребаного выбора. Но теперь… Теперь, что, блядь, я должен был делать?

Я встал по другую сторону кухонного островка лицом ко всем, когда Чейз поднял руку и положил ее над ее головой на холодильник, упиваясь ею с насмешкой на губах.

— Кто причинил тебе боль? — Я задал ей вопрос, который мучил меня больше всего.

Часть меня хотела верить, что это каким-то образом было несчастным случаем, потому что представление какого-то ублюдка с руками, обхватившими ее горло, могло превратить меня в еще большего серийного убийцу, чем я уже был. Но эти отпечатки пальцев сами по себе были признанием. Кто-то, какая-то крыса, какой-то гребаный подонок, сделал это с ней. И я не успокоюсь, пока он не будут лежать разорванным на куски у моих ног.