Я думал, что мои раны превратились в поблекшие шрамы, когда дело касалось ее, но теперь я снова столкнулся с ней, и оказалось, что эти раны открылись и начали кровоточить. И я знал, что чем дольше она будет здесь оставаться, тем хуже будет. Я не хотел, чтобы мое сердце разбилось во второй раз, и уж точно не собирался смотреть, как она снова разбивает сердца Фокса и Джей-Джея.

Я подъехал к главным воротам Дома-Арлекин, и Родригес с Пистоном кивнули мне, открывая их. Я прибавил скорость на подъездной дорожке и въехал в гараж, слез с седла, опрокинув подножку, и провел рукой по своим вьющимся волосам, чтобы немного пригладить их. Я взбежал наверх, толкнул дверь, и из кухни до меня донеслись голоса.

Я прошел по коридору, зашел в комнату, и моя челюсть сжалась при виде Роуг там. И не только потому, что от ее вида просто дух захватывало, но и потому, что она вернулась в этот дом. Снова. В самом сердце нашего дома. В нашу команду.

Джей-Джей готовил «Маргариту», как будто это был какой-то женский книжный клуб, и у меня заскрежетали зубы. Я скрестил руки на груди и поднял бровь, глядя на Фокса в ожидании объяснений.

— Мы собираемся рассказать Роуг правду, — сказал он своим командным тоном, а затем подтолкнул ко мне бокал «Маргариты» через весь остров.

Я посмотрел на Роуг, и она уставилась на меня в ответ, ожидая, что я подниму шум. Но на этот раз я не собирался. Потому что эта идея на самом деле имела большой смысл, поэтому я схватил напиток и сделал большой глоток, не в силах оторвать глаз от нее в этом крошечном черном бикини. Роуг отмахнулась от предложения Джей-Джея выпить и налила себе стакан воды, прежде чем Фокс мотнул головой и вышел во внутренний дворик. Очевидно, ожидая, что мы последуем за ним.

Джей-Джей вышел на улицу с кувшином «Маргариты» и своим бокалом, а я на мгновение остался с Роуг, заметив, что ее щеки слегка покраснели. И точно знал, что это означало.

— Ты пьяна, — невозмутимо ответил я.

— И? — спросила она тем бесстрастным тоном, который быстро проникал мне под кожу.

— И ты уверена, что сможешь выдержать этот разговор без ясной головы?

— Моя голова кристально чиста, Чейз, не беспокойся об этом. — Она тряхнула волосами и направилась на улицу со стаканом воды и маленькой собачкой, следовавшей за ней по пятам, оставив меня хмуро смотреть ей в спину. И на ее задницу в этих коротких шортах. А потом снова на ее спину, где мой взгляд упивался видом ангельских крыльев, которые она вытатуировала по обе стороны позвоночника, прямо до самой задницы. Ради всего святого.

Я последовал за ней, мое сердце неровно колотилось. Я был более чем счастлив рассказать ей о той ночи, когда она ушла, и развеять ее проблему с эти дерьмовым отношением. И надеялся, что это сделает нам всем одолжение и напомнит Фоксу и Джей-Джею, как они были сломлены, и заставит их вспомнить то дерьмо, с которым нам пришлось столкнуться из-за нее.

Фокс сидел за круглым столом под большим кремовым зонтиком, Джей-Джей — рядом с ним, а Роуг — напротив них, с дворнягой, свернувшейся калачиком под ее стулом. Я плавно опустился по другую сторону от Фокса и достал из кармана сигареты, а затем закурил.

Джей-Джей взял пачку со стола, тоже закуривая, и я нахмурился, глядя на него.

— Мне понадобится одна для этого разговора, — ответил он на мой вопросительный взгляд, и я действительно не мог с этим поспорить. Хотя он теперь не часто курил, так что я предположил, что он действительно, должно быть, беспокоился о том, как все пройдет. Но не я.

— Итак, что ты хочешь знать? — Фокс спросил Роуг, и я немедленно выпрямился, качая головой.

— Нет, — прорычал я, прежде чем Роуг успела ответить. — Этот разговор не пройдет на ее условиях. Она должна знать, через что мы прошли.

— О да, как, должно быть, тяжело тебе было бросить меня и игнорировать, пока ты устраивался в своей новой жизни Арлекинов, — сказала она ледяным тоном, и ее взгляд был таким же холодным, как и тон.

Фокс бросил на меня полный дерьма взгляд, и я уставился на него в ответ, так как мой гнев начал закипать.

— Давайте просто выложим все наши карты, — сказал Джей-Джей, пытаясь разрядить напряжение, повисшее в воздухе. — Не обязательно устраивать соревнование кому-было-больнее.

Я прижал язык к щеке, и Фокс наклонил голову.

— Прекрасно, — сказал Фокс, откидываясь на спинку стула и делая глоток своей «Маргариты». — Тогда тебе лучше начать, Чейз, поскольку тебе явно есть что сказать.

Я боролся с желанием укусить его за раздраженный тон, глубоко затянувшись сигаретой, прежде чем указать ею на Роуг. — Ты видишь вещи только с одной стороны. И я понимаю почему. Я не идиот. Ты думаешь, мы бросили тебя гнить в том новом мире, в котором ты оказалась. Но все было не так.

— А как тогда это было? — спросила она, и на этот раз в ее голосе не было раздражения, только любопытство, ее глаза сузились, когда она впилась в меня взглядом.