Я провел каждую секунду этих восьми минут у постели Виктора Михайловича, наблюдая за ним и пытаясь осознать тот факт, что у него есть сын.

— Я хочу установить ему стент в сердце, — четко произносит Николай Васильевич. — Мне нужно его согласие на это, поэтому, как только действие седативного препарата закончится, я попробую поговорить с ним еще раз. Я умею убеждать. Я уверен, что мы сделаем это сегодня.

Я издаю смешок.

— Похоже, вы не только хороший кардиолог, но и психолог отличный, — говорю я.

Он кивает в ответ.

— Меня не было рядом, когда его привезли, — выдыхаю я. — С ним был рабочий… мой друг Степан. Я не совсем в курсе, что происходило. Виктор Михайловичу было больно? У него были проблемы с дыханием?

Он переводит взгляд на Виктора Михайловича, который все еще спит.

— У него давление скакнуло, а уровень сахара в крови упал. Это было сочетание нескольких факторов.

— Понятно, — отвечаю я.

— Возможно, судьба такая, — добавляет Николай Васильевич.

— Судьба? — спрашиваю я, приподняв подбородок. — В каком смысле?

— После разговора с Виктором Михайловичем у меня сложилось впечатление, что он бы бесконечно игнорировал свои проблемы с сердцем. То, что произошло сегодня, стало его спасением. Я собираюсь сделать все возможное, чтобы установить этот стент до того, как он выйдет отсюда. Я думаю, что при соблюдении диеты и режима физических упражнений у Виктора Михайловича впереди еще много лет жизни.

— Вы серьезно? — говорю я.

Доктор улыбается.

— Работа с психологом может очень ему помочь, но давайте делать все постепенно. Я вернусь к нашему с ним разговору, как только он проснется.

Я жму ему руку.

— Спасибо! Не знаю, как вас и благодарить!

— Он добрый мужик, это видно, — говорит Николай Васильевич. — Возможно, сейчас потребуется приложить усилия, но в целом, если проявить терпение, любовь и заботу, Виктор Михайлович сможет еще дать жару. Я готов помочь ему в этом.

— А я со своей стороны обеспечу ему все условия, — отвечаю я, потому что это действительно так.

Я намерен помочь Виктору Михайловичу справиться с его горем, а также отыскать свою жену. Она мне нужна, я хочу её вернуть, и мне нужно понять, почему у Виктора Михайловича оказались её обручальные кольца.

Вероника

— Ну, как вы тут? — молодой врач с улыбкой на лице, входит в смотровую.

Мы провели в больнице почти два часа. Как только нас привели в эту палату, к нам пришел доктор. Он представился как Павел Александрович и объяснил, что нужно подключить Лизу к капельнице, чтобы не усиливать обезвоживание.

С тех пор у Лизы взяли кровь, и пришла медсестра, чтобы задать ей множество вопросов, связанных с ее историей болезни. Я хотела выйти, но Лиза настояла на том, чтобы я осталась. Я, конечно, осталась, чтобы поддержать подругу.

Сидя рядом с ее кроватью, я рассказывала ей истории, в общем развлекала ее как могла.

— Я устала, — признается Лиза. — Можно мне пойти домой?

— Скоро, — отвечает Павел Александрович, бросив на меня быстрый взгляд. — А как вы? Вы-то хорошо себя чувствуете?

Он симпатичный, и до того, как я вышла замуж, я бы обязательно пофлиртовала с ним, но теперь мое сердце принадлежит только одному мужчине.

— Со мной всё супер, — отвечаю я, переводя взгляд на Лизу. — Я переживаю за подругу. Сегодня вечером она чуть не откинулась у меня на руках.

Я уже рассказывала эту историю медсестре.

Врач что-то записал и поблагодарил меня за дополнительную информацию.

Я не уверена, была ли его благодарность просто вежливостью или эта информация действительно оказалась важной.

— Готовы результаты ваших анализов крови, Елизавета Дмитриевна.

— Пожалуйста, называйте меня просто Лиза.

— Лиза, — повторяет он её имя с легкой усмешкой. — Прежде чем поделиться результатами, я хочу ещё кое-что уточнить.

— Я могу выйти, — предлагаю я, указывая на коридор за дверью палаты. — Я попробую ещё раз позвонить Роме.

Я уже отправила два сообщения парню Лизы. В них я спокойно объяснила, что мы находимся в больнице, так как Лиза думает, что она чем-то отравилась. И написала адрес.