***

Весь вечер мы готовили закуски и украшали территорию сада возле этого огромного замка. И все ради праздничной фотосессии, что планировалась на следующий день будущими молодоженами, которая явно должна была растянуться до самого вечера, учитывая воодушевленные идеи Леночки и прекраснейшие места для хорошего фото, местные виды на фоне молодых и отличную теплую погоду.

Мы с девчонками надували шары, растягивали бумажные гирлянды между деревьями, ставили столы и стулья под аркой возле большой размашистой ивы и вешали разноцветные ленточки по периметру вокруг.

Лёшка весь вечер пил пиво с друзьями, только мешаясь нам, отчего действовал на нервы не только Ленке, но и мне. Получив люлей, он решил свалить в сауну и в этот вечер больше не путаться у нас под ногами.

Изрядно устав ближе к двум часам ночи, когда все, наконец, улеглись спать, я села на удобный диванчик в гостиной у телевизора, накрывшись теплым пледом и бесцельно листая пультом каналы.

Свет фар у панорамных окон слепит глаза, но тут же гаснет. Понимаю, что машина припарковалась у самого входа. Кто это может быть?

Хлопает входная дверь.

— Лё-ёх, это я! — раздаётся басистый ор, от которого меня пробирает до дрожи. Оборачиваюсь, тупо пялясь на удивленного Ярослава через спинку дивана. Тот неловко улыбается мне, показав ямочку на щеке, от которой я просто плыву, чтоб его! Он демонстрирует мне несколько спаек пива в руке, мол, что приперся не с пустыми руками, а я делаю недовольную мину, отворачиваясь к телевизору. Я ж обиделась, что он тогда ушел. В отражении вижу, что Яр злится, нервно проводит своей ладонью по волосам ото лба к затылку, взъерошив их.

— Будешь? — спрашивает он, подходя ко мне, протягивая мне пиво. Отрицательно машу головой. Смотрю на его лицо. Тут свет падает уже на огромную мужскую фигуру, и я замечаю ссадину на его скуле, разбитую губу и чуть заплывший глаз. — Что, Анюта, я уже не такой привлекательный стал для тебя? — задает вопрос Ярослав, усаживаясь ко мне на диван, открывая себе банку пива и делая из неё глоток. Плотнее укутываюсь в плед, чтобы он не увидел мои голые ноги, ведь на мне только широкая растянутая футболка и трусики.

— Зачем тебе это? — не понимаю я, стараясь натянуть мягкий, но слишком маленький пушистый плед до самой шеи, подтянув под себя ноги.

— Что именно? — не понимает он.

— Бои твои? — свожу брови вместе. Я переживала за него. Очень сильно. И сейчас, когда увидела его такого побитого, сердце обливается кровью. Так жалко его, что сжимается всё в груди и безумно хочется прижать его к себе и никуда больше не отпускать!

Мужчина опускает взгляд, многозначно смотрит на мою грудь, где сейчас покоится край пушистого пледа, еле заметно проведя своим языком по ссадине на нижней губе. Так вот откуда эта привычка у него! Он уже привык, что от мощных ударов противника лопается его кожа на губах, и он таким образом проверяет её, щупая языком. А мне этот жест уже не кажется таким уж и безобидным. Потому что слишком ярко воспринимаю каждое его действие, направленное в мою сторону. Отчего-то кажется, что он это сделал осознанно. Будто соблазняет меня. От этого ощущения непонятный и приятный жар дикого желания проносится по моему телу, что хочется с силой сжать бедра, чтобы удержать свой пыл.

— Не знаю, — всё же отвечает он, чуть дернув плечами, теперь уже открыто глядя мне в глаза, пытаясь прочитать мои мысли и эмоции. — Мне нравится это! — глоток из банки и он снова машинально проводит языком по губе. — Ощущение, что ты чего-то достиг в этой сраной жизни — это… Это… Понимаешь, Ань, это ни с чем нельзя сравнить! Даже секс, наверное, не так важен и значим, как то, что я ощущаю именно в момент когда рефери победоносно поднимает мою руку вверх. Я не полное дерьмо, понимаешь!? Плюс — выброс адреналина, оттачивание мастерства и хорошая возможность заработать неплохие деньги.

— А ещё ссадины, ломанные кости и ужасные ушибы головы! — продолжаю его предложение, потянувшись рукой к его горящей огнем скуле и чуть заплывшему глазу. Он искренен сейчас и это странно. Тем более, со мной. Такой открытый, ранимый, что боюсь испугать этот миг между нами. И, честно признаться, я его понимаю. Не скажу, что совсем понимаю и принимаю его выбор, но то, когда ты чувствуешь свою значимость, что ты нашел себя в работе и жизни — наверное, да, так и есть. Несомненно, он прав.

— Да, а ещё ты забыла про легкодоступных девчонок, — лыбится он.

— Кто бы сомневался! — недовольно хмыкаю, опустив руку на своё колено, так и не решившись дотронуться до него. Тупой придурок! Такой момент испортил! А я хотела его поцеловать, идиот!

— Ты что, Сладкова, ревнуешь, что ли? — щурится он, хватая меня за запястье.

Выпучиваю глаза от такой прямоты. А что мне ответить? Истерично прыскаю со смеху, дергая рукой, боясь показать и открыть свои истинные чувства перед ним. Ну, конечно же, я ревную! Ещё как ревную! Да и как его можно не ревновать?! Высокий, красивый и гордый, как дикий лев. Правда, упертый и вредный, словно тупой баран. Но безумно смелый, добрый и, естественно, сексуальный. И такой только он один — Ярослав Федорцов.