Громоздкая повозка была оставлена на дороге, тягловые животные отпущены на свободу. Опасаясь погони, Странник и Тари решили спрятаться под сень лесных деревьев, и вот уже почти всю ночь брели наугад, не встречая никого, кроме мелких зверьков, живущих в подлеске. Странник, хотя и исцеленный живительной энергией тела Тари, все еще испытывал сильную слабость, рука, пострадавшая в поединке с Пелайром, назойливо ныла, и он старался поменьше двигать ею.

– Как ты думаешь, что ждет нас в конце этого леса? – спросила Тари.

– Когда мы были еще в замке, я видел из башни очертания гор далеко у горизонта. Возможно, мы направляемся к ним.

– А то место, куда старик Кроан увез Орвина, столица? Ты знаешь хоть что-нибудь о ее местонахождении?

Странник покачал головой.

– Нет. Орвин не говорил со мной о аанской географии. Я думаю, нам нужно найти в округе кого-нибудь, кто мог бы рассказать нам о том, как добраться до обители Императора.

– А тот седой аанец? Что он сказал тебе о столице?

– Она, мол, находиться далеко надо мной. Я думаю, его сознание помутилось перед смертью…

– У нас есть еще одна цель – найти Светоч Спирали, – напомнила Тари.

– Я помню. Но нужно узнать хоть что-то о нем, иначе мы не сможем даже начать поиски…

Все эти вопросы, ответа на которых не было, не давали Страннику покоя. Неизвестность, лежащая в прошлом и будущем, пугала его, заставляла чувствовать себя неспособным найти верный путь к цели. Правда, он был не так слаб и беззащитен, как раньше. Теперь на поясе у него висело могучее оружие, а рядом, прижимаясь к его груди, сидела прекрасная женщина, которую ему так хотелось оберегать и любить. Подумав о ней, Странник улыбнулся и, наклонившись, прикоснулся губами к шелковистым волосам Тари.

– Научи меня чему-нибудь на своем языке, – попросил он. Тари откинула голову назад, и он увидел ее поблескивающие глаза.

– Что ты хочешь узнать?

– Там, в замке, ты однажды сказала мне «туори». Что это значит?

Тари смущенно улыбнулась.

– Это значит: дорогой, близкий сердцу…

– А как будет «я люблю тебя»?

– Олла меа, – прошептала она.

Странник склонился к ее уху.

– Олла меа, Тари.

Она закрыла глаза, счастливо улыбаясь.

Деревья поредели, и конь вышел на прогалину, где из-под земли с негромким журчанием выбивался маленький ручеек. Лунный свет заливал поляну, и их фигуры отбросили на покрытую прошлогодней листвой землю слабые тени. Тысячи звезд сияли в небе, и Страннику вспомнилось, как Тари, увидев звезды впервые, в обсерватории замка, поражалась их величию и красоте – ведь у нее на родине, как оказалось, всегда стоял день.

– Давай отдохнем здесь, – предложил Странник.

Тари согласилась, и они спешились. Вышколенный аанский конь стоял неподвижно, как изваяние, а они прошлись по поляне, разминая ноги, а потом присели на старый повалившийся ствол возле самого ручейка.

– Знаешь, я часто пытаюсь представить тебя живущей в твоем родном мире, – задумчиво сказал Странник. – Умом я понимаю, что у тебя раньше была целая жизнь, семья, знакомства, может быть, даже любовь… Но сердце мое противится этому. Иногда мне даже хочется, чтобы ты, как и я, не помнила о своем прошлом.

– Ты ревнуешь? Ревнуешь меня к моему миру?

– Наверное. Хотя и сознаю, что это проявление слабости, – он усмехнулся. – А вдруг там, в этой вечно яркой стране есть кто-то, о ком ты думаешь с большей любовью, чем обо мне…

Тари задумчиво смотрела на звезды.

– Твоего места в моей душе этим мыслям не занять, – молвила она. –Но все же я часто думаю о доме. О тех, кто сейчас, наверное, оплакивает мою смерть…

Странник вдруг с содроганием вспомнил, что именно гибель стала причиной их запутанных путешествий между мирами.

– А ты можешь рассказать мне о своих последних воспоминаниях? Или не хочешь об этом говорить? – осторожно спросил он.

– Ты – мой избранник, и у меня не может быть от тебя тайн, – ответила Тари.

– Память причиняет тебе боль?

– Нет… – она закрыла глаза. – Просто мне иногда кажется, что все это было очень длинным сном.

В Раалии нет единого правителя, как здесь, у аанцев. В нашем мире народ делится на роды и общины, порой довольно многочисленные; каждая община ставит во главе самого мудрого и искусного – и его потомки, линия конунга, ведет народ сквозь океан жизни…

Я была младшей дочерью Моран-Лора, великого конунга степей. Говорят, во мне возродилось могущество его великих предков, – Тари усмехнулась. – Но лично я не считала себя особенно выдающейся.

Отец умер во время охоты, а такая смерть – в старости, но еще в полноте силы, в движении – считается у нас наиболее почетной. Было учреждено погребальное празднество, после которого право вести народ должно было перейти по закону к последнему отпрыску в роду Моран-Лора…

– К тебе? – догадался Странник.