— Причин может быть много, — ответила Наталья. — Возможно, он сирота, и чтобы не погиб, на улице его оставили в самом безопасном месте.

— Понятно, — хмуро ответил её муж, замечая указатель «Детский приют „Дом надежды“».

— Ну да, только поливать не забывай… деньгами, — пробурчал Иван.

— Ну вы и ворчун, Иван Александрович, — улыбнулась она. — Что же с вами будет в старости?

— А в старости я буду ходить на рыбалку, и гулять по нашему поместью, радуясь жизни без обязательств, — позволил себе улыбнуться Иван.

Они завернули к приюту и не смогли подъехать к стоянке. Остановились на обочине, за двадцать метров. Впереди шумела толпа репортёров.

— Да что там у них случилось? — пробормотал Иван.

— Сама не понимаю, — пожала плечами Наталья, накидывая на себя заклинание невидимости. А следом и её муж растворился в воздухе.

Так проще скрыться от посторонних глаз. Этих журналюг хлебом не корми, дай только вывернуть наизнанку чью-либо личную жизнь. Нельзя было рисковать.

— Пошли с нами, — приказал Иван охранникам. — Встанете у входа.

— Задача понятна, Иван Александрович, — кивнул крепко сбитый парень в сером костюме. — Никого не пропускать внутрь.

— Верно ты понял, Егор, — кивнул ему супруг Натальи.

Когда они проявились в коридоре приюта, их встретила худая женщина в чёрном костюме, представившись директором.

— Меня зовут Марина Дмитриевна, — представилась женщина. — Мы сейчас посмотрим малыша, а потом скажете своё окончательное слово. И подпишем документы.

— Надеюсь, что никакие бумаги не покинут… — напряжённо сказал Иван.

— Что вы! — воскликнула Марина Дмитриевна. — Конечно! У нас серьёзное заведение. Всё останется в строжайшей тайне.

Затем она проводила их в большое помещение. Это была игровая комната, где находились дети постарше.

— А в какой из них Серёжа? — с волнением в голосе спросила Наталья у директора. — Мы думали, что пришли за младенцем.

— Пройдёмте чуть дальше. Его сейчас кормят, — тонкие губы женщины растянулись в подобии улыбки.

Проснулся я от шума. В коридоре появились какие-то галдящие люди.

Чего они хотят? Меня увидеть?

В ответ раздался умоляющий голос пышки. Затем пришла ведьма и закричала на них, подключая весь свой матерный лексикон. И снова всё затихло. А потом из коридора донеслись звуки бегающей малышни и успокаивающих их воспитательниц.

Да чтоб вас разорвало! Никакого покоя!

Я застучал ногой по краю люльки. На мой стук к люльке подскочила Лариса.

— Серёжа, кушать?! — воскликнула она.

Ну, я, вообще-то, просил заткнуть этих горластых. Но и от еды не откажусь.

Протянул руку к Ларисе, и она, хохотнув, подняла меня на руки.

— Пошли, я тебя покормлю в соседней комнате, — любовно прошептала она мне, а то здесь шумно.

После того как я влил в себя две бутылочки смеси, почувствовал сытость. И услышал взрослые незнакомые голоса.

А затем увидел появившуюся на пороге молодую пару.

Женщина — молодая, красивая, светловолосая в светлом платье. Мужчина тоже далеко не старпёр. Подкачанный, волевой подбородок, в тёмном костюме с синим галстуком. Хоть взгляд и строгий, но он меня тоже вполне устроил. Чувствовалась в нём сила. А это значит — хорошая защита.

— Ой, какой милашка, — всплеснула руками женщина, очутившись у моей люльки.

Этот милашка ломал позвоночники своих врагов и вырывал их сердца из грудных клеток!

Я улыбнулся и потянул руки.

— Он тянется ко мне! — воскликнула женщина.

— Так возьмите его на руки, не бойтесь, — опасливо посмотрела на меня ведьма.

Боится, значит, уважает, хе-хе!

Руки будущей приёмной матери аккуратно коснулись меня и также аккуратно подняли.

Да смелее! Я не бомба, не взорвусь!

Затем аккуратно она прижала меня к себе, и мой взгляд сконцентрировался на её груди. М-да, если б наступил голод, я бы выбрал пышку. Здесь грудь была поскромнее, хотя аппетитная в другом смысле.

— Какой ты славный, — приёмная мать посмотрела мне в глаза, и я немного напрягся.

Надо слегка произвести впечатление.

Радужка моего глаза слегка заискрилась.

— У него глазки заблестели! — воскликнула женщина.

Мужчина подошёл и холодным взглядом окинул меня, всмотрелся в глаза. Да, серьёзный. Будешь моим телохранителем.