Кроме вас и таких как вы.

Как только ваша черная повязка стала давать сбои, вы начали видеть фрагменты реального мира, вначале мельчайшие фрагменты. Вас сразу же взяли в больницу и стали лечить. Вам подсунули вещи, сквозь которые нельзя видеть реальный мир: стены, запертые двери, окна, которые никуда не выходят. Многих действительно так излечивают и они возвращаются к счастливой жизни. Но ваш случай оказался безнадежным. Вы провели в больнице тридцать два года и ваше суперзрение окончательно разладилось. Вы будете уже всегда видеть то, чего видеть нельзя. Теперь вы окончательно вышли из-под контроля повязки и должны умереть.

– Тридцать два года? – изумился Зигмунд, – нет, всего несколько месяцев!

– Но посмотрите на себя, поднесите руки к лицу, вы же старик. Да и я старик тоже. Вы были одним из первых моих пациентов. Вся жизнь прошла. Наши жизни прошли вместе. Когда я получил вас, я был еще молодым стажером и ни о чем не подозревал. Теперь я заведую отделением. И знаю слишком много.

– Откуда? – спросил Зигмунд.

– Из наблюдений над больными. Вначале я воспринимал их бред просто как бред, но год за годом накапливались подозрения. В конце концов я догадался.

Тогда я стал закрывать глаза, ложиться в темной и тихой комнате и притворяться спящим. Я думал. Никакой контроль не может проникнуть в мои мысли. Я выстраивал и отбрасывал гипотезу за гипотезой. И постепенно я все понял. Я по природе мыслитель. Для меня истина важнее счастья. Вы понимаете?

– Я думал, вы просто извращенец, – сказал Зигмунд, глядя в пол.

– Ну что вы, я в этом плане совершенно нормален. А то, что вы переживали… Это была контрольная иллюзия. Точнее, попытка контрольной иллюзии. Вы должны были иллюзорно переспать со мной и не заметить при этом, что я мужчина. Если можно обмануть в этом, то можно и в чем угодно другом. Увы, вы ни разу не прошли этот тест. Теперь я хочу задать вам вопрос. Обещайте, что скажете правду.

Зигмунд кивнул.

– Окно моего кабинета выходит на улицу. Когда я подхожу к нему, то вижу оживленные улицы, полные счастливых людей. Сейчас, например, идет теплый дождь и блестят серебряные крыши. По лужам бегают дети. Я слышу их веселые крики.

На столике у окна фотография моей молодой жены. Она невероятно красива. Я уже в возрасте, но я очень здоровый мужчина, я каждый день делаю пятикилометровую пробежку, езжу на велосипеде и играю в гольф. Мне не дашь пятидесяти трех. Она вышла за меня по любви. А теперь вы подойдите к окну. И скажите правду, что ВЫ там видите? Что ВЫ видите за окном и что ВЫ видите на фотографии?

Зигмунд сделал круг по комнате.

– Окно, что окно?

– В вашей комнате нет окна, – ответил Зигмунд.

– А кто на фотографии?

– Может быть, лучше не говорить?

– Говорите!

– На столе рамка, в ней белый лист с надписью по диагонали: «Это фотография любимой женщины N 13-5-7138561558-М. Изготовлено в тринадцати экземплярах».

– Я не верю! Здоровый мужчина не может спать с фотографией вместо жены!

Тем более с белой бумажкой!

Зигмунд прошел еще круг.

– Я вижу, что ниже пояса вы приращены к креслу многими металлическими и пластмассовыми трубочками. Вы, оказывается, не мужчина и не женщина, вы только половина человека. И знаете, что самое забавное? Вы никогда не узнаете, правду ли я вам сказал.