— Ну и дела, — вынырнув из рассказа Федора, выдохнул я.

— Дела, — согласился он.

— Письмо Юлии Михайловне сам напишу, — решил я. — Такие порывы нужно всяческим образом поощрять. Внеси ее в список на получение Премии Романовых на 1895-й год. Распорядись выдать такой замечательной даме княжеский титул и распорядись заказать у нее столько добра для государственных школ, сколько она сможет произвести.

Суфражистки по всему миру мои портреты помадой запачкают до полной неузнаваемости, а менее социально-ориентированным бизнесменам мужского пола пусть будет стыдно! О, вспомнил!

— Будет неплохо добавить к Юлии Михайловне еще нескольких дам. Гродеков писал — баронесса Шетнева из Владивостока уже много лет показывает себя весьма достойной предпринимательницей. Добавь в список и ее, да поищи еще троицу — пять хорошее число.

— Без титулов? — уточнил секретарь, невозмутимо записывая баронессу в блокнот.

А откуда ему про ту давнюю интрижку знать?

— Принеси потом, посмотрю и решу.

— Так точно!

Федор свалил заниматься делами, и в кабинет вошел мой князь Кочубей. Смуглая усатая рожа прямо-таки лучится довольством: добрые вести принес.

— Доброе утро, Виктор Сергеевич, — улыбнулся я в ответ на не лишенное легкой и дозволенной личному другу иронии щелканье каблуками Кочубея.

— Воистину доброе, Георгий Александрович! Великолепные вести из Сиама прибыли.

— Это хорошо! — потер я руки. — Присаживайтесь, у меня тут как раз приправа под добрые вести припасена.

Пока Кочубей садился напротив меня, я достал из ящика стола коробочку с парой душистых сигар — с Кубы, ясен пень, подарок от испанских колонистов, которым я немного помог боеприпасами и оружием. Да, колонизаторы, а американцы, которые Кубу последнее десятилетие пытаются «отжать», типа лучше? Нет уж, будущего стратегического противника нужно окружать очагами напряжения. В первую очередь, конечно, помогать элитам Мексики построить уже что-то похожее на государство вместо живого воплощения потешного движения «анархо-капитализм». МИД мне в наследство достался просто восхитительный — традиция Имперская, ее столетия утрачивать надо, прилагая серьезные усилия. Крах государственности, гражданская война, добровольный демонтаж сверхдержавы — даже этого не хватило, чтобы в моей старой реальности спустить в унитаз Ее Величество Систему, а сейчас Империя вообще-то на историческом пике могущества, и у нас очень удачно образовались почти бесконечные деньги.

Я открыл окошко, и Виктор Сергеевич под ароматные дымы поведал мне о сокрушительной катастрофе, постигшей позарившихся на земли Рамы англичан. Первая фаза кампании прошла относительно удачно — британцы постреляли с кораблей по прибрежным городам, снесли парочку крепостей и выставили Сиаму ультиматум. Рама в ответ принял давно заготовленный пакет указов под грифом «Вторжение Великой Державы». Приветливые и дружелюбные подданные Рамы проявляют свои лучшие качества только тогда, когда к ним приходят с тем же, но в гневе столь же страшны, как и остальные азиаты. Разобрав руины и оплакав убиенных, все мужское население прибрежных районов направилось записываться в ополчение, а население небоеспособное — на заранее подготовленные пункты по приему беженцев в недоступных английским орудиям районах подальше от берега. Припасов там запасено на полгода полной автономии, но ее не будет — плодородных земель в безопасных районах Сиама более чем достаточно. Оборудовать склады я помогал много лет, ввалив тонну бабла и как следует нагрузив отечественные консервные заводы, которые могли себе позволить отвлечься от внутреннего рынка.

Как следует воспользовавшись отведенным англичанами на принятие ультиматума двухнедельным сроком, Рама послал мощный сигнал — группа диверсантов под командованием нашего спеца (к награде приставим, само собой) потопила целый английский крейсер «колхозным способом»: при помощи рыбацкой лодочки и совершенно устаревшего торпедного аппарата. Англичане, само собой, на такую подлость обиделись и начали высаживать десант. Сиамцы пригодные для этого места, очевидно, знали лучше «пришельцев», поэтому высаживаться британцам пришлось под пулеметный и артиллерийский огонь, не забывая падать в ямы с кольями, получать по рожам шипастыми бревнами, и постигать прочие прелести партизанской войны.

Потеряв в первый день пару тысяч убитыми и сильно ранеными, англичане одумались, и начали сжигать снаряды, обстреливая джунгли из всего подряд. Потерь среди воинов Рамы было немало, но большинство успело заблаговременно свалить подальше по заготовленной за долгие годы подготовки к кампании сети тоннелей.

На второй день десант-таки высадили, но с продвижением без прикрытия корабельных орудий возникли ТАКИЕ проблемы, что за неделю английский контингент сточился на две трети. Ныне остатки удерживают несколько прибрежных плацдармов, а власть имущие чешут репу и думают, как сохранить лицо, свалив так, чтобы другие подвергающиеся угнетению народы не подумали, что англичане уже совсем не те.

— Протянем моему Августейшему другу Альберту руку помощи, — улыбнулся я. — Передай господину Гирсу просьбу подать ноту решительнейшего протеста и призвать Европу к миру во всем мире. А я сейчас, пожалуй, позвоню — как раз проектик Лиги Наций запылился.

Прапорщик Гаяз Даниярович Бахтияров по происхождению был татарин, и этим гордился: когда-то его предки помогали великому Чингиз-хану построить колоссальных размеров Империю, и это прапорщику и всей его семье было приятно. На лекциях в «Избе», куда Бахтияров попал еще три года назад по рекомендации командира своей армейской роты «за сообразительность и вдумчивость», он прослушал краткий курс лекций по истории Российской Империи, в рамках которых лектор коснулся и периода, когда Русь была полноправной провинцией Золотой Орды, а не оккупированной территорией. Безусловно, времена были суровые, но право сильного никуда не делось, и в том, что Русь платила центральному правительству налоги (обозванные «данью») ничего особенного или унизительного нет. Модель, на которой Чингиз-хан строил свое государство, имела ряд фатальных для нее изъянов, среди которых лектор особенно выделял недостаток системности внутри государственного аппарата, невозможность дальнейшей экспансии и кочевой способ жизни, отказаться от которого «стержневая смесь наций» отказаться не могла и не хотела.

Тем не менее, жизнь внутри Орды на Русь повлияла очень сильно, и главным приобретением лектор называл так называемую «длинную волю». Именно благодаря ей монголо-татары десятками и даже сотнями лет «разбивались» о своих врагов, а когда враги уставали, брали над ними верх. Даже если не получилось с первой, второй, третьей… — подставить нужное число — … попытки, системные усилия в одном и том же направлении неизбежно дадут свои плоды. Так Россия поступила с Кавказом. Так собирается решать вопрос с Османами Георгий I.