В глазах сестренки поселились доселе неведомые, холодные, волевые искорки. О легкомысленном беге и не больно от него отличающемся, неприлично быстром шаги, которыми она носилась по коридорам такого большого дома, она само собой давно позабыла, взамен обретя почти летающую, гордую походку и соответствующую высокому статусу плавность остальных движений.

Дагмара своей любимицей довольна — все это не из ниоткуда взялось, а кропотливо вкладывалось в принцессину голову чуть ли не с самого рождения, и за прошедшее время всего лишь распаковалось и активировалось.

А вот Кристиан изменился не особо — он уже взрослый мужик, а такие как правило меняются гораздо дольше и незаметнее. Народ своего нового короля любит — с настолько испорченной свадьбой, при учете имевшейся и к старому монарху любви, иначе и быть не могло. Точнее, могло бы, начни Кристиан ломать то, что работает, но он же не идиот, и спокойно продолжает внутри- и внешнеполитический курс своего отца.

Увидев меня, просмеявшийся от очередной шутки Александра британский монарх воспрял духом и с выражением лица «вспомнил о важном!» направился ко мне:

— Милый кузен, я ужасно не хочу влезать в твои дела, но мой назойливый премьер жутко надоедливо просил меня узнать, для чего на Кавказе проводятся какие-то «масштабные работы»?

Вопрос прозвучал «архиуместно» — громко и во время естественной паузы, то есть услышали его все.

— Какой простак, — прочитал я по губам прищурившегося от очередного осознания перспективности такого-то короля Вильгельма.

Согласен.

Никак не могу привыкнуть к этому проклятому запаху.

— Почти и не осталось их, зубров, — голос мой, однако, оставался тих и спокоен, словно без остатка впитываясь в теплый, потрескивающий поленьями из камина, полумрак спальни Александра. — Великая удача, что моему Кирилу удалось отыскать и купить так много: восемь самок и трех самцов. По миру, говорят, уже меньше сотни этого зверя осталось. Бог даст, будут теперь у нас в заповеднике под присмотром плодиться — птичку-Додо изничтожили, так хоть зубров сберечь.

Бледное, изрытое углубившимися морщинами лицо почти дремлющего Императора тронула тень улыбки — вместе со мной радуется новой зверушке, которую сбережет наша гостеприимная Империя.

Самый тяжелый день был вчера — тогда Александр почти ушел, но в последний момент жуткая лихорадка и надсадный, до крови, кашель отступили, а сознание вернулось. Неожиданное облегчение на последнем этапе смертельной болезни штука нередкая. Дагмара, третьи сутки дежурящая у кровати почти ушедшего супруга, в последний раз поблагодарила Господа за то, что не дал Помазаннику угаснуть. Привычка, черт бы ее побрал — это же не первый случай, когда Александр в последний момент приходит в себя и становится свеж и бодр.

Немного поругав напугавшего ее супруга — ласково — Императрица объявила, что уходит отсыпаться, а утром за завтраком собирается поговорить с Александром об избытке во дворце сквозняков — продуло, мол — и отбыла в свои личные покои.

— А потом с Сахалина новости пришли — туда много с Дальнего Востока на промыслы народу прибыло, а с ними ученых всех мастей, которые к каторжанам доселе ехать стеснялись. Им удалось переоткрыть Стеллерову корову — смешной такой зверь, навроде моржа, но без бивней.

— Почему «пере»? — не став утруждать себя произнесением половины звуков, спросил Император.

Я только за — пусть экономит силы для прощания с Дагмарой, Олей и моей «малой» семьей из трех (включая меня) человек. Совсем скоро, и убежать подальше от этой сцены — главное мое желание. Не стану.

— Считалась, что эта зверушка была уничтожена к середине 18 века — вкусная очень, зараза, и мяса в ней много.

— Попробовать бы! — разохотился Александр, посмотрев на меня весело прищуренными, воспаленными глазами.

— Видели три штуки, — и не думая чувствовать вину развел я руками. — Одну мертвую нашли — подрал кто-то сильно, кровью истекали. Приказ наловить и начать заботиться убыл, но кто его знает, как повернется — не то что мы с тобой, а еще и Колька не попробует.

— Не вколешь? — прищур Императора стал подозрительным.

— Даже не представляешь, как сильно хочется, — признался я. — Но я уважаю твое решение и благодарен за то, что столько времени оберегал меня.

— Я ухожу со спокойной душой, — открыл глаза полностью Александр. — Зная, что оставляю Россию в надежных руках.