— Ну так он наш сосед был… Пока не посадили. Плохой человек. Раньше всегда при деньгах был и при параде, любил наряжаться. А с зоны вернулся — и не узнать. Бич бичом… А помнится, по молодости, он со стилягами все крутился. В их компании был. Я же их возраста, считай, все мы учились в Угледарском институте. Потому-то его Миль на работу и взял.

— А вы еще и Миля знаете?

— Говорю же, все мы студенты из одной альма матер. Матвей Исаакович по молодости за мной ухаживал даже…

— О как!

— Что, разве не похоже? Я тогда была, знаете… — Вера Олеговна чуть зарделась, вспоминая молодость.

— Я не о том, — отмахнулся я. — Выходит, Матвей Исаакович был в студенчестве знаком с Чудиновым?

— Конечно… Вот как раз Миль и был заводилой у стиляг. А Степан Чудинов был его лучший друг. Да их там не так много, парней, было в компании, но я уже и не вспомню.

Вот так поворот… Оказалось, что Чудинов и Миль — друзья молодости. Но арестованный мне об этом не говорил. Миля за отца-благодетеля выставлял. Утаил? Зачем? Теперь понятно, почему Матвей Исаакович взял зэка на работу. Получается, что не из чистого благородства души, а по старой дружбе…

Собрав-таки административный материал по хулиганке в квартире Юсуповых, мы вернулись в отдел,

— Тулуш, — сказал я. — Тебе срочно надо в область, и получить в ХОЗО форму. Чтобы никаких казусов не было.

— А можна я фурашка надеть, и так ходить? Фурашка есть. Красивый фурашка…

Я поморщился:

— У вас что там, в райотделе, как попало ходили? Смешивали гражданскую и форменную одежду?

— Зачем смешивали, форма бесплатно давали, все в форма ходили, и поверх свитер, когда холодна…

— Еще унты и лыжи, — подытожил я.

— Унты не давать, валенки давать. Валенки хорошо.

М-да… Ну чего я с него хочу? Если у них вся милиция кто в чем ходила. Ладно… Привыкнет. Надеюсь, когда будет в форме — у окружающих к нему поменьше вопросов будет.

Разобрав текущие дела, я решил наведаться сегодня к вдове Миля. Поспрашивать про давнюю дружбу ее мужа и подозреваемого. Тулуша брать с собой не хотел, но он сам навязался. Ну, как навязался? Так вышло… Салчак сказал, что будет помогать разбирать бумаги в кабинете, так как без дела не привык.

Но пару документов он умудрился порвать, а один потерять. Гужевой и Прошкин умоляюще на меня глянули, и я все понял. Нельзя Тулуша допускать ни к каким бумагам, пусть лучше со мной болтается, преступления на земле раскрывает.

На том и порешили. Коля и Ваня возятся с бумагами и подбивают дела оперативного учета, пишут в них недостающие справки и отвечают на поручения следователей, которые накопились бюрократическим грузом по глухим темнухам. А мы с батыром идем раскрывать убийство Миля.

Я взял жигуль нашего розыска. За руль мне не хотелось, думал поразмышлять в дороге. Поэтому посадил за баранку новенького. Он же начальника возил, значит, должен уметь.

Тулуш несказанно обрадовался, что ему доверили машину. Сел за руль и некоторое время его гладил.

— Хорошая, хорошая машина, — приговаривал он.

— Да поехали уже, заводи, — проворчал я. — Первый раз, что ли, за рулем?

— Первый раз, что ли… — эхом повторил он.

— Шевели колготками. Поехали.

Парень завел двигатель, выжал сцепление, переключил передачу — и жигуль, дернувшись, захлебнулся.

Бывает, подумал я. Отвык батыр от коня… Вторая попытка, и снова жигуль «сдох».

— Ездить разучился? — вскинул я бровь.

— Счас, счас, Саныча… — заверил Тулуш, а я уже напрягся.

В этот раз он даванул на газ сильнее. Гораздо сильнее, и машина дернулась вперед, как раненный стрелой медведь. С рыком и резко.

Руль Тулуш вывернул, но почему-то не в ту сторону, в которую нужно. Машина крутанулась, и тут на дорогу перед нами выскочил телеграфный столб. Он кинулся прямо на нас, норовя разбить жигуль в хлам.

— Тормози! Бл*дь! — выкрикну я, но Тулуш почему-то нажал на педаль газа, а не тормоза.

И столб побежал к нам еще быстрее. Я мгновенно принял решение и, чуть подскочив на сиденьи, молниеносно просунул ногу к водительскому месту и топнул по педали тормоза.

Скрип, пыль, дым. Смешалось все. И кони, и люди…

Бах! Удар все же был. Столб нас догнал. Но не так сильно ударил — если б я не успел надавить на тормоз, нас бы на этот столб прилично намотало.

— Твою мать! Солонца кусок! — орал я так, что Тулуш втянул голову в плечи, отчего стал похож на окуклившуюся гусеницу. — Ты чего творишь? Ты же сказал, что возил, что умеешь!