— У кого?

— Ну, у серийного убийцы.

— Не дели шкуру неубитого маньяка. Все, пока…

— Погоди! Ты вечером придешь? Я картошечки потушу.

— Приду, — ответил я и положил трубку.

Куда деться, я был немного зол на своенравную Асю. Москва ее совсем с толку сбила, хочет теперь всему миру доказать, что она лучшая журналистка на свете. Вот только где мир — и где Зарыбинск…

Дверь в кабинет с грохотом раскрылась, и внутрь влетели Гужевой и Тулуш с выпученными глазами.

— Сбежал! — крикнул с порога Ваня.

— Кто? — спросил я, хотя сам уже понял.

— Черепанов сбежал!

— Твою дивизию! Ищите, бл*дь! — негодовал я. — Что ко мне прибежали? За ним!

— Саныч, мы всю округу уже проскакали. Нигде нет его, будто растворился.

— А как же он наручники снял?

— А это ты у Баночкина лучше спроси.

— Твою мать! Ротозеи! Бездельники! — громыхал я, спускаясь на первый этаж.

— Саныч! — на встречу из «аквариума» выскочил Баночкин, прикрывая рукой глаз. — Это самое… Он убежал! Я это… извини!..

— Как?! Скажи мне, как пристегнутый к батарее подозреваемый мог сбежать?

— Сам не понял… Он ка-ак дал ногой мне по мордам! Бам! И я в отрубе! Смотри! — Баночкин убрал руку, показывая назревающий синяк. — Гля, какой фофан. Я упал, а он тикать…

— А наручники?

— Сам посмотри, — мы зашли в дежурку, и Миха показал висевшие на батарее браслеты. На одном кольце, что свисало с батареи и было теперь пустым, осталась кровь и что-то похожее на фрагменты содранной кожи.

— Ни хрена себе, — задумчиво проговорил я, осматривая наручники.

— Он себе палец выставил, ну или сломал, чтобы освободиться, — продолжал рассказывать дежурный. — Я сижу, слышу хруст, оборачиваюсь, а он уже кольцо сдирает с руки вместе с кожей. Ну я ему в бубен хотел прописать, на вид-то он квелый, даже стул не стал брать. Подхожу, а он как даст ногой. Я даже не ожидал и не думал, что у человека такие длинные ноги могут быть. Как достал! Еще и в воздухе. Вот…

Миха виновато выдохнул и опустил глаза в пол.

— Эх ты, стулом, стулом… А пистолет тебе для чего? — грозно спросил я. — Для красоты под пузом висит?

— Так говорю же, не ожидал. Очнулся, а его и след простыл.

— Ясно… Войско, блин… В общем, так, я к Кулебякину, ты пока ориентируй личный состав. Будем ловить гада.

На следующий день я пришел на работу пораньше. Вчерашние поиски Черепанова ничего не дали. На планерке я еще раз проинструктировал коллег, особенно участковых и инспектора ПДН, ведь они на земле с людьми работают. Обрисовал им задачи. Еще вчера на поиски я задействовал дружинников, сегодня собирался привлечь еще больше общественности. Зарыбинск — город маленький, рано или поздно найдем… Но вот если Черепанов смылся в область или вообще за ее пределы, то дело труба.

После планёрки меня позвала к себе в кабинет Мария. Сказала, дело срочное и важное.

— Саша, — проговорила она, и я заметил, что дверь она прикрыла, но закрывать не стала. — Мне надо кое-что сказать…

— Мария, давай скорее, я тороплюсь, — ответил я, чуя неладное.

Уловил в глазах женщины грусть, и вид у нее немного виноватый будто.

— Мне Ваня предложение сделал, — выдохнула она и с надеждой посмотрела на меня.

— Что, опять? — нахмурился я. — Вот сейчас совсем не до этого.

— А когда до этого? Скажи, когда? Что молчишь?

— А что я должен сказать? — сжал я губы.

— Хоть что-нибудь… Тебе все равно?

— Маша, ты девочка взрослая, и должна сама принимать решения. Буду с тобой честен, да и не раз признавался тебе… Я лично пока не готов к семейной жизни. Прости, если грубо сказал, но зато честно. Нам хорошо, но я не романтик, Маша. И если тебе нужно нечто большее… то…

Я задумался, подбирая слова помягче.

— Значит, я тебе совсем не нужна? — слезинка не удержалась и скатилась из ее глаза.

— Почему же? Нужна… Ну так разве это важно? Ведь тебе самой, вижу, нужно другое. Что ж… Так бывает.

Проговорил я это мягко и решительно. Не буду мешать птичке-кадровичке вить своё собственное гнёздышко.

— Тогда я выйду замуж за Ваню… — еле слышно и с какой-то грустью и одновременно с вызовом проговорила Вдовина. — Прости…

— Тебе незачем просить прощения.

Я поцеловал кадровичку, давая понять, что разговор окончен, и вышел.

Направился в дежурку.

— Саныч! — Баночкин светил на меня фингалом из-под бровей домиком. — В общем, звонков сегодня столько, устал отвечать. Аврал, это самое…