– Я сочувствую вашему горю, – сказала Эллен. У нее тоже был младший брат. Одна только мысль о его смерти пугала ее до ужаса. Накануне, когда она знакомилась с подробностями гибели супругов Лундквист, ей пришлось посылать мужа за успокоительным. В отчете было сказано, что Марко и Эва Лундквист перевернулись на лодке, пересекая озеро Веттерн 4 . Сначала обнаружили тело мужчины. На поиски его жены ушло почти двое суток. У них остались дети. Девочка одиннадцати лет и мальчик, которому вот-вот должно было исполниться десять.

София поджала губы и взглянула на бумаги, разложенные на столе.

– Все готово?

Эллен снова смешалась.

– Да. Конечно. Я хотела рассказать о ваших правах и обязанностях, которые…

– Я знаю свои права и тем более обязанности.

– Мне в любом случае придется их озвучить. Это моя работа.

Вечером, когда социальные работники покинули квартиру, София помогала детям собирать вещи. Эсбен то и дело шмыгал носом, по его щекам и подбородку текли слезы. Кайса молча складывала их теплую одежду в большой чемодан. Ее лицо было таким белым, словно ее тоже вытянули со дна Веттерна вслед за погибшими родителями. Она не плакала.

– В Раттвике есть школа? – тихо спросила Кайса.

– Есть. Я преподаю там математику, – ответила София, убирая в свою сумку документы об опеке.

– Это хорошая школа?

София улыбнулась.

– Очень хорошая.

Кайса кивнула.

– А что еще там есть? – хрипло спросил Эсбен.

Она чуть не сделала глупость. Ей хотелось рассказать о большом озере Сильян, красивом и чистом, но София вовремя осознала, что какое-то время лучше избегать разговоров о любых водоемах.

– Раттвик – небольшой город. Он намного меньше Стокгольма. Там спокойно. Есть своя библиотека, несколько кафе, даже музеи и выставки. Театр под открытым небом.

– Как это? – нахмурился Эсбен.

– Он находится на месте старого карьера, где раньше велась добыча известняка. Теперь там проводят концерты или какие-нибудь другие мероприятия.

Эсбен кивнул и бросил в чемодан мятую пижаму. Кайса посмотрела на брата, покачала головой и принялась аккуратно складывать пижаму – рукав к рукаву, штанина к штанине.

Сердце Софии сжалось. Она была учителем и знала, как следует обращаться с детьми, знала, когда нужно быть непреклонной, а в каком случае можно дать слабину. Но этого было мало. С этого дня ей стоило вновь научиться быть матерью.

Когда вещи были собраны, София отправилась готовить ужин. У нее не было аппетита, но детям было необходимо что-то съесть. В холодильнике хранилось полно продуктов. Почти все это они выбросят утром, чтобы не везти с собой. На верхней полке София увидела два крупных яблока и решила приготовить оладья по рецепту, которым думала, что больше никогда не воспользуется.

Эсбен стоял в их с Кайсой комнате. Он запоминал. Взгляд метался от кроватей к письменным столам, взлетал к потолку и опускался к мягкому ковру. На его прикроватной тумбочке стояла подставка для карандашей и рисунков, где был закреплен альбомный листок с изображением большого медведя, за которого он получил высокую отметку на рисовании. Эсбен хотел забрать рисунок с собой, но передумал. Вместо этого он взял карандаш и написал над ухом медведя: «маме и папе». На кровати Кайсы остался большой плюшевый заяц, который ей на прошлое Рождество подарили родители. Сестра не пожелала его брать. Она сказала, что он будет присматривать за домом. Кто-то должен остаться за главного. Пусть это будет мистер Магнуссон. Эсбен сел на свою постель и обхватил себя руками за плечи. Он не мог поверить в смерть родителей. Ему отчаянно хотелось, чтобы все это было просто злой шуткой или ошибкой. Ведь это не могло быть правдой. Их мама и папа. Они не могли погибнуть. Не могли оставить их.

В комнату бесшумно вошла Кайса. Она села возле ног брата и положила голову ему на колени. Вскоре Эсбен увидел, как на пол капают ее слезы. Он ничего не сказал – только погладил сестру по длинным волосам. Они просидели так до тех пор, пока не услышали голос Софии из кухни. Она звала их ужинать.

В Раттвике даже время текло по-особенному. Эсбен и Кайса провели в нем всего неделю, но им казалось, что минул уже месяц. Это действительно был небольшой городок, где солнцу требовалось несколько часов, чтобы выпутаться из ветвей деревьев и подняться над горизонтом. Лес был огромен. Озеро было огромно. Эсбен и Кайса чувствовали себя крошечными. В первый день София показала им библиотеку и трассу для бобслея, затем отвела в школу, где их записали на занятия. Кайсу – в пятый класс, а Эсбена – в четвертый. Местная школа была гораздо меньше, чем в Стокгольме, но за ней располагался широкий стадион, который пришелся детям по душе. Понравился им и дом Софии – большой, двухэтажный, с просторной террасой и видом на лес. София разместила племянников в свободной комнате на втором этаже. Эсбену и Кайсе сначала показалось, что в ней уже кто-то живет. На столе громоздились тетради и смятые бумажки, а на постели, коркой в потолок, лежала книга в серой обложке.

– Эта комната принадлежала моему сыну, – сказала София. – Теперь она ваша.

Некоторые слова слишком тяжело произнести вслух при всей их простоте. Эти были как раз из таких. София вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Она стояла у лестницы в коридоре и смотрела вниз. Сколько раз ей хотелось оступиться и упасть.

София переехала в Раттвик вместе с мужем и сыном в девяносто восьмом году, оставив за плечами преподавание в Линчёпингском университете и суету большого города. Это не входило в планы семьи, но как-то ночью София поняла, что слишком много времени уделяет работе и слишком мало семье. В Раттвике они прижились быстро. София устроилась работать в школу, ее муж, Вигго – на лесопилку. Эрик пошел в восьмой класс. Все было хорошо чуть больше года, а потом началась черная полоса. У Вигго обнаружили рак легких. За этим последовала борьба, в которой Вигго сражался за жизнь, а София – за семью. Эрик стал подрабатывать на лесопилке. Вигго быстро угасал, и София каждый день прощалась с мужем. Она отпускала его медленно. По кусочку. С каждым разом ее сердце давало все больше трещин. Как-то Вигго сказал, что чувствует себя лучше. София не смела надеяться на чудо, но у нее появилась надежда, тихая, несмелая, но все же это была она. Жить стало чуть легче. София и подумать не могла, что все это время их подстерегало еще одно несчастье. Она развешивала белье на улице, когда из дома послышался крик мужа. София бросилась к нему, решив, что тому стало плохо. Она обнаружила Вигго с полными ужаса глазами и телефонной трубкой, зажатой в руке. Звонили с лесопилки. С Эриком произошел несчастный случай. Вигго сообщили, что его сын решил помочь в стяжке бревен после их погрузки. В момент, когда Эрик пытался забраться в кузов, несколько бревен покатилось вниз. Одно из них угодило прямо на юношу. Его придавило насмерть. София и Вигго слишком тяжело переживали это горе. Гибель сына еще больше подкосила Вигго. Не прошло и года – София похоронила мужа вслед за своим ребенком. Позже она всегда повторяла, что ее семью сгубили сигареты, вода и лес.