В свои четырнадцать Рик привык решать насущные проблемы кардинально. Для него никогда не существовало таких омрачающих жизнь понятий, как «неэтично», «не положено», «некрасиво» и тому подобных ненужных заморочек. Хочется мяса? Значит надо его добыть. И сделать это пока живот к позвоночнику не прилип окончательно. К тому же давно не расчехлял свой лук, аж руки чесались.

В столице под страхом смертной казни запрещено расчехлять какое-либо оружие: луки, мечи, арбалеты. На пропускных пунктах перед входом в город все оружие у вновь входящих проверялось и пломбировалось. А уличный патруль при проверке наличия пломбы на личном оружии имел право арестовать любого, если таковой не обнаружит. А потом дознание, пытки – в общем, себе дороже!

Конечно, у каждого правила есть свои исключения. Оружие без пломбы дозволялось носить городской страже – от патрульных до вышестоящего командования, Кавалерам Ордена Креста и Розы, членам Королевской семьи и телохранителям высокопоставленных особ. Рик официально числился телохранителем Тринадцатого принца, и бирка, удостоверяющая сей факт, у него имелась. Но что здесь во дворце, по воронам стрелять что ли? Какой интерес? Можно было, конечно, ходить на стрельбище на территории дворца, и Рик обязательно туда пойдет в следующий раз. Но сейчас-то речь совсем о другом… Сейчас-то речь о чисто гастрономическом интересе. И этот интерес с каждым днем становится все более животрепещущим. В животе заурчало. Рик успокаивающе погладил его, мол, потерпи. Телохранительские выплатят еще не скоро. Поэтому план приобрел окончательную форму и отмене не подлежал.

Самой неприятной и ставящей под сомнение все предприятие частью плана являлась часть официальная. Но дело того стоило, и Рик, бодрым шагом подойдя к принцу и сделав каменное лицо, отрапортовал:

– Ваше Высочество, я должен отлучиться по очень важному делу, вернусь к вечеру. Благодарю вас, Ваше Высочество! – и не давая ошарашенному принцу вставить слово, и удивляясь собственной наглости, Рик вышел за дверь этой осточертевшей кельи, по-уставному печатая шаг, и культурно прикрыл за собой дверь.

Свобода! До этого момента Рик даже не осознавал до конца, как же все-таки он тосковал по ощущению независимости и личной свободы. А ведь прошло всего две недели с тех пор, как он стал служить во дворце, и уже все надоело до чертиков! Выйдя с территории дворца, Рик прошел кратчайшим путем через ряды лавочников, торгующих всякой всячиной, к городским воротам, стараясь не сильно озираться по сторонам. За две недели на постных щах у парня выработался рефлекс повышенного слюноотделения на любую вкуснятину, а зазывалы, как назло, так и терлись вокруг, зычно нахваливая пироги и кулебяки. Чуть не захлебнувшись слюной Рик выскочил за ворота.

С попутной повозкой доброго мирянина Рик добрался, наконец, до Вензоррского леса. День был солнечный, но не жаркий. Самое то для охоты на перепелов. Рик расчехлил лук, проверил стрелы и медленно пошел вдоль кромки леса, удаляясь от шумной дороги в луга. Ему вскоре повезло наткнуться на стайку перепелок, и ловко подстрелив трех из них и промахнувшись по четвертой, он был несказанно рад и этому. По скорострельности Рик не уступал самым лучшим лучникам королевства, и это сейчас обеспечило ему прекрасный ужин.

Довольный собой стрелок ушел поглубже в лес и с комфортом расположился на опушке. Развел огонь между корней большого платана, стоящего чуть на отшибе. Недалеко журчал небольшой ручей с чистой водой. Идеальное место! Пока ощипывал и потрошил перепелов, вернулся почему-то мыслями к своему подопечному. Что-то не давало Рику покоя, и он не мог понять что именно – раздражающее ощущение! «Что с ним не так?» – размышлял Рик, нанизывая очередного перепела на ивовый прут.

Понятно, что у старших сыновей короля от первого брака давно уже были свои семьи, и все они занимали важные посты… где-то на периферии, подальше от столицы. Сыновья от второго брака все кучковались во дворце вокруг своей матери, королевы Эвелины. Она всем устроила непыльные местечки в столичных департаментах на должностях, не требующих каких-либо сверхусилий, но дающих при этом явные и скрытые преимущества. Даже своему предпоследнему, двадцатилетнему оболтусу Варениану, которого за глаза все называли «Вареником», выбила должность Смотрителя Дворцовой Ратуши. Но это тоже понятно.

Почему же такое наплевательское отношение у столь заботливой матушки к своему младшенькому? Ведь он же еще малец совсем, и ему, как никому другому, требуется любовь и ласка родительская. Получается ни королю, ни королеве нет до Тринадцатого принца никакого дела. А вот это уже совсем непонятно… Но опять же, судя по словам короля тогда на могиле отца Рика, он все же переживает за своего поскребыша. Но почему-то предпочитает намекать об этом постороннему человеку, а не обеспечить своей властью достойную жизнь своему же отпрыску. Почему принц крови живет в черт-те какой дыре, не доедает, не допивает, донашивает за кем-то обноски? Что происходит?

Ломая голову над этой загадкой Рик чуть не спалил перепелов, чертыхаясь, выхватил их из огня, разложил на подготовленные листья лопуха и, убедившись, что подгорела только кожица с одного бока, облегченно выдохнул. «Черт бы побрал этого Тринадцатого сопляка», – вонзая зубы в первого перепела проворчал Рик. – «Чуть без ужина не остался». Не заметив даже ,как обглодал первого, тут же прикончил второго, и клацнув зубами на третьего, почему-то внезапно отложил его в сторонку. Перед глазами встал худосочный и бледный Виго, царственно хлебающий постную похлебку. «Тьфу ты, провались!» – чертыхнулся все еще голодный Рик и начал заворачивать оставшуюся перепелку в листья лопуха. Сложив сверток в сумку, затушил костер, попил из ручья напоследок и стал выбираться из леса на дорогу.