– Ну, Гром, - Нарвэ раздраженно махнула рукой, - вечно ты все испортишь своим прагматизмом. Такое настроение здесь витает…

– Ага, - подхватил я, - смерть, тлен, кровь, много мертвых мужчин. Все, как ты любишь!

Девушка надулась, но, не выдержав, расхохоталась под изумленным взглядом Эрлиниэля. Вот так, красавчик, не одними комплиментами можно девушек развлекать!

Поднявшийся ветер и шум крыльев оповестил нас о возвращении дракона. Задрав головы, мы едва успели отскочить от брошенной ей тушки некрупного зверя. Убедившись, что добыча попала в наши руки, Эжона улетела прочь.

– Ну вот, - я проводил взглядом дракониху, - куда она опять?

– Все к лучшему, - меланхолично пробормотал эльф, осторожно поворачивая тушку и явно пытаясь идентифицировать зверя, - вряд ли вам бы доставило удовольствие зрелище трапезы дракона.

– Ну, она вроде аккуратно позавтракала, - неуверенно проговорил я. А в памяти всплыла неопрятная сцена поглощения якуса дедушкой его жены.

– Так, перекусила, - отмахнулся Эрлиниэль.
– Но чтобы совершить такой далекий полет этого количества пищи мало. Так что давайте сами пообедаем… и поужинаем заодно. Вряд ли потом будет подобная возможность.

– Правда, Гром, - поддержала его Нарвэ.
– Я тоже думаю, что нужно воспользоваться этой минутой для отдыха. Здесь очень подходящее место: большинство существ добровольно в эту долину не сунется…

– Почему?
– насторожился я.
– Вроде здесь тихо и пусто…

Эльфы переглянулись и таинственно заулыбались. Мне это еще больше не понравилось, но большего я от них так ничего и не добился и, обидевшись, побрел отламывать сухие ветки от старой коряги. Надо же приготовить добычу, так любезно подкинутую нам драконом.

Вернувшись с охапкой сучьев, я застал очень странную картину: эльфы очень скрупулезно выдергивали из земли траву и цветы. Вместе с корнями и отбрасывали как можно дальше. Они уже расчистили круг диаметром около моего роста.

– В середину, - указала мне Нарвэ.
– Костер разожжешь?

– Куда ж я денусь, - проворчал я, сбрасывая ветки в кучу на сырую землю.

Эти двое, явно наслушавшись про меня сказок, уставились на мои руки с любопытством малолетних детей. Но я не доставил им удовольствия и очень осторожно создал маленький огонек и переместил его в груду сучьев. Костерок весело захрустел сухими ветками, забираясь на самый верх кучки. Дождавшись, когда прогорит основная масса поленьев, я поместил в раскаленные угли ободранную Эрлиниэлем тушку животного.

– А зачем надо было так тщательно пропалывать землю для костра, - уточнил я у девушки.
– Оборвать и дело с концом.

– Именно из-за этой травы и все те беды, которые приписывают данному месту, - ответил за Нарвэ эльф.

– Какие беды?
– не отставал я.

– При сгорании травы, - Эрлиниэль пошевелил угли и перевернул тушку, от которой пошел умопомрачительный аромат, - выделяется газ, который может сильно воздействовать на мозг разумного существа.

– Усыплять?
– предположил я.
– Или сводить с ума?

– Всего понемножку, - кивнул эльф, не отрывая взгляда от костра.
– Усыплять разум и высвобождать те чувства и желания, о которых не догадывается даже сама жертва этой долины. А так как дожди здесь редки и пожары случаются очень часто, особенно по вине самих нерадивых путников, то жертв меньше не становится, что поддерживает жуткую репутацию долины великанов. Легковерные люди считают, что духи оставшиеся без тел злобствуют и изводят путников, превращая их в безумных убийц…

– Ох. Эрлиниэль, - насмешливо протянула эльфийка.
– С каких это пор ты стал прислушиваться к тому, о чем говорят люди? Я до сих пор думала, что ты и не подозреваешь об их существовании.

– Не преувеличивай, Нарвэ, - буркнул эльфийский принц.
– В школе есть профессор-человек… Ну и в числе друзей моей новой семьи насчитывается несколько представителей этой расы. Увы, они сами осознают, что раса эта значительно уступает нашей, так что разногласий между нами не возникало.

– Что, если перевести, означает: люди общались с тобой крайне почтительно и признавали слова, роняемые тобой за истину в последней инстанции, - иронично сощурилась эльфийка.

Эрлиниэль замолк, надменно поджав губы. Никто не любит правду.

Поели мы в полном молчании, не нарушая его, тщательно затоптали костер. В ожидании Эжоны тишина наполнялась уже звоном, но никто так и не проронил ни слова.

На горизонте показалась долгожданная точка, которая быстро разрослась, являя перед нами голубого дракона. Обрадовавшись, мы не сразу заметили неровность полета: Эжону бросало из стороны в сторону, крылья иногда провисали, проваливая тело вниз.

– Что такое?
– изумился эльф, что ввергло нас в еще большее беспокойство: уж он-то знал жену и мог понять, что с ней приключилось. А теперь произошло что-то из ряда вон выходящее.