– Дом, любимый дом!

?льфред рухнул на кровать, обнимая подушку с пылом любовника.

– Как же хорошо дома! – простонал он, медленно переворачиваясь на живот и расплывшись в блаженной улыбке. – Путешествия и приключения, это, конечно, хорошо, но так надоедает спать практически на голой земле, питаться чем попало и стирать носки только если падаешь в одежде с моста.

– Что-то не припомню, чтобы кто-то из нас за время пути падал c моста! – улыбнулся Вальтер.

– Ну, так и носки никто не стирал! – Альфред стащил сапоги и с наслаждением пошевелил пальцами ног. - Бес! ?ще одна дырка… теперь на пятке…

Вальтер торопливо схватил полотенце:

– Чур, я первый в душ!

– Да беги, - Альфред не спеша раздевался. – Мне-то что?

Под душем юноша стоял долго, никак не решаясь выбраться из кабинки. Он чувствовал себя грязным не только снаружи, но и внутри. Ему до сих пор еще снилась тюрьма. Прошло больше седмицы с тех пор, как он оказался на свободе. И должен благодарить судьбу, что все сложилось так, а не иначе. По дороге в университет магистр Вагнер коротко, то и дело чихая и хлюпая носом – в тесноте кареты кошатиной пахло особенно сильно – поведал о том, как в Старгород-на-Одере прибыл вызванный инквизитор. Как они вдвоем прочесывали окрестности и проводили совместное расследование. Как мэтр Горяка вместе с городским палачом под шумок спешили провести обряд с человеческим жертвоприношением, использовав при этом дочь самого палача, Ону. Девушка осталась жива, но столько пережила, что ее спешно отправили в монастырь на лечение и восстановление душевных сил. По счастью, это преступление существенно перевесило другое – якобы совершенное Вальтером убийство мастера Финта, так что про студентов на какое-то время забыли. Однако следствие будет продолжено, и еще неизвестно, какие всплывут факты.

Но не это было главной проблемой. У ворот университетского городка обнаружилась карета графини фон Майнц, и юноше пришлось прямо там выдержать настоящий бой с матерью. Ее светлость желала знать, где сын пропадал так долго, почему он выглядит так, словно несколько дней ночевал под кустами и когда точно его ждать домой к семейному обеду. Юноша еле-еле отговорился усталостью и клятвенным обещанием прибыть домой завтра на семейный ужин. И по сравнению с этим даже визит в инквизицию не казался таким жутким.

– Эй! – в дверь постучали. – Ты там не утонул еще?

– Нет, - юноша переступил с ноги на ногу. - А что?

– Я тоже хочу!

– Разве другие кабинки заняты?
– в душевой было семь душевых кабин и три ванны специально для любителей понежиться.

– Нет, но я беспокоюсь. Янко с Гжесем уже вымылись, а ты все торчишь там.

– Ладно, выхожу, - Вальтер перекрыл воду. Все-таки водопровод – это вещь. В старом общежитии, например, его нет. Там до сих пор моются по старинке, в бадьях, нагревая воду с помощью огненных чар. А в новом здании душ. Цивилизация… Хорошо-то как!

Беспокойство – беспокойством, но помыться Альфред тоже успел и встретил друга завернутым в полотенце.

– Красавец! – показал большой палец. - Вылитый жених! Хоть сейчас в храм под венец!

– Да иди ты… - отмахнулся юноша. Настроение, и без того не слишком радужное, испортилось еще больше.

– Без тебя? Никуда! Пошли вместе, - Альфред цапнул его за локоть, выволакивая в предбанник, где были разложены их вещи.

В коридорах общежития было непривычно пусто и тихо. Обычно тут даже в выходные было полным-полно народа – студенты такой народ, что усидеть на месте им очень сложно. Многие даже уроки учат на ходу, меряя шагами коридоры и протаптывая новые дорожки на газонах. Но в начале лета в общежитии царила необычная тишина и пустота. Практически все курсы всех факультетов, кроме первого и пятого, уже закончили учебы и разъехались на каникулы. ?ставались только те, кто сегодня-завтра сдаст или пересдаст последние зачеты, а также немногие «счаcтливчики», которым выпала сомнительная честь проходить практику в надоевших стенах родного учебного заведения. Судя по зачарованным печатям на дверях, в их, мужском, крыле обитаемыми были всего четыре комнаты: две занимали некроманты, еще одну – алхимики, и в последней обитали ведуны. Ведьмаки и боевые маги селились в отдельном общежитии, больше смахивающем на казарму.

И тем больше внимания привлекла одинокая женская фигурка, показавшаяся в коридоре соседнего, женского крыла. Она выглядела до того печальной, что Вальтер резко затормозил, коснувшись плеча друга:

– Погоди. Я…

Альфред проследил за направлением его взгляда и понимающе хмыкнул:

– А, ну да… Понятно. Лети, мотылек! Только смотри…

Но юноша уже прибавил шагу, отрываясь от приятеля.

Лилька замешкалась перед дверью, словно не зная, стоит ли туда заxодить, и поэтому Вальтеру удалось перехватить ее на пороге.

– Лилия?

Она вскинула голову. Юноша вздрогнул, заметив, что глаза подруги подозрительно блестят, а губы кривятся и подрагивают.

– Что случилось? – руки сами собой сжались в кулаки. - Кто тебя обидел?

– Никто, – буркнула девушка, отворачиваясь.

– Лилия, – он поколебался и взял ее за руку, - скажи мне все. Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Кто он? Кто посмел?

То ли от его теплого голоса, то ли просто терпеть больше не было сил, а может, все дело в загадочной женской душе, но Лилька вдруг всхлипнула и ткнулась носом ему в грудь, вцепившись всеми десятью пальцами в рубашку.

– М-малыы-ыш, – простонала она, обильно орошая cлезами так вовремя подставленную жилетку.

– Кто? Что?
– Вальтер вздрогнул. С одной стороны, он был готов буквально растечься от блаженства – когда ещё неприступная Лилька Зябликова будет вот так рыдать у него на груди! – а с другой… Лича действительно поблизости не наблюдалось! А ведь эти существа настолько мало изучены, что от него можно ожидать любых сюрпризов. Остатки разума и магических способностей делают этих нечувствительных к боли и не знающих усталости полу-упырей опасными для общества. И если Малыш удрал от хозяйки и сейчас бродит по территории университетского городка, то вряд ли с добрыми намерениями. Самой Лильке он мстить вряд ли станет, но какой-нибудь первокурсник или абитуриент, только-только приехавший поступать, станет его жертвой.