— Ну, а зачем тебе за шнырей впрягаться? — пожал я плечами.

— С другой стороны… — как бы размышлял он вслух. — Молодой ты что-то, чтобы такими делами в ментовке ворочать.

Я усмехнулся и открыл дверь.

— Ладно, Жаров, — мотнул Сапфир головой. — Посмотрим, чем дело кончится. Если что, я тебя на ремни порежу. Имей в виду.

— Бывай, Олег Николаевич.

— Слышь, имя моё вообще никто не знает, так что ты не базарь лишнего, мильтон.

Я вышел, аккуратно захлопнул дверку и пошёл в сторону остановки, а Сапфир остался сидеть в машине. Я продефилировал мимо Моти и ещё нескольких человек с удивлением глядящих в мою сторону. Там же стояли и помятые обэхээсники. Проходя, я подмигнул им и показал пакет с изъятыми духами.

Дойдя до перекрёстка, повернул направо и скрылся из видимости джентльменов удачи. В ближайшее время меня беспокоить не будут. Только что я навредил своей репутации предсказателя преступлений. Но зато и предотвратил массовый расстрел, вошедший в учебники криминалистики, как Верхотомская резня. Надеюсь…

Наши люди не то, что в булочную, наши люди на такси на работу ездят. Впрочем, я попросил водителя остановиться на некотором расстоянии от проходной и, расплатившись, зашагал к проходной.

На сердце было легко. Радостно было. Всё-таки, молодость — это не только отсутствие болячек и нормальное давление, это ещё и музыка в груди. Блин. Мысли были странные, совсем для меня нехарактерные. Я сам себе удивился и отметил, что мрачность, сопровождавшая меня последние сто лет, незаметно испарилась уступив место совсем другим мыслям и чувствам.

— Тебе Кофман из Москвы три раза звонила, — подмигнул Вотруба, когда я зашёл в кабинет. — Вон на столе записка с номером телефона.

Он кивнул на мой стол, и я благодарно улыбнулся. Спасибо, добрый человек за подсказку. Я подошёл снял пальто и…

— Жаров! Пожалуйста, сто раз просила, вешай пальто в шкаф.

Я обернулся и посмотрел на девицу, показывающую рукой на шкаф. И тебе, девица, спасибо. Я едва не рассмеялся. Как всё славно складывалось.

— А ещё, — кивнул Вотруба, — Ткачиха тобой интересовалась. Ты сегодня нарасхват у слабого пола. Но за отсутствие на рабочем месте можно и схлопотать.

— Вообще-то я на больничном.

— Он Ткачихин любимчик, — фыркнула молодая и пышная, как сдобная булка барышня. — Ему ничего не будет.

— Но придётся иначе отрабатывать, — засмеялись за моей спиной.

— Что за буллинг, товарищи? — улыбнулся я, повернувшись на голос. — Такое социальное явление, как травля, присуща капиталистическому миру, а в коллективах советских трудящихся это уродливое явление сигнализирует о нездоровых и болезненных тенденциях и требует немедленного вмешательства широких общественных масс.

— Ну, ты и загнул, демагог, — восхищённо покачал головой Вотруба.

— Да, эти профкомовские все такие! — недовольно заявила дама, указавшая мне на шкаф. — Если тебе что-то надо, хрен, что получишь, но они тебя так заболтают, будешь рад, если живым уйдёшь.

Я повесил пальто и вернулся к столу. У Вотрубы зазвонил телефон.

— Внутренний, — пробормотал он. — Опять Ткачиха… Слушаю, Кошкин у телефона… Да, Зинаида Михайловна. Жаров? Явился… Явился, да. Сейчас отправлю.

Он повесил трубку и молча кивнул на дверь.

— К Ткачук?

— Иди. Очередное повышение.

Я молча вышел.

Зинаида Михайловна метала громы и молнии.

— Жаров! Ты не много ли себе позволяешь? Ушёл и весь день неизвестно где пропадаешь! Это как понимать?! Тебе что, всё можно? Или что? Если с начальником сложились хорошие отношения, значит можно на шею садиться? Сел, понимаешь, и ножки свесил! А я, хрупкая женщина, мало того, что всю работу целого отдела на своих плечах несу, ещё и этого лоботряса должна на руках носить. Тебе жирно не будет?

— Зинаида Михайловна, — умиротворяющим голосом парировал я, — у меня же постельный режим. Мне доктор строго настрого запретил перетруждаться.

— Перетрудился он! Посмотрите на него! А как тебя во «Встречу» занесло? Это надо же, главный инженер сообщает, мол ваш сотрудник там прохлаждается!

— А сам-то он что там делал? — развёл я руками.

— С ним-то всё понятно, а вот с тобой не очень. Давай, будь столь любезен, объясни. Хотя, не надо, всё равно ничего толкового не скажешь!

Она обречённо махнула рукой.

— Давай духи!

Я кивнул и, как фокусник, вытаскивающий кролика из шляпы, и извлёк из бумажного пакета, куда предварительно её поместил, синюю коробочку с духами.

— Ты издеваешься?! — возмущённо воскликнула начальница. — Почему «Клима»? Ты же обещал «Нину Ричи»!

— Не помню, — пожал я плечами.

— Ты дуру-то из меня не делай! Почему «Климa»?

— Так французские же, Зинаида Михайловна. Сами просили.

— Просила? Да только не эти! Я ведь их уже дарила! Я же тебе сразу сказала, их не брать!