До отхода оставалось три часа, поэтому я позвонил в справочную, а потом на автовокзал и выяснил, что последний автобус только что ушёл.

Тогда тут же, на вокзале, я нашёл переговорный пункт и позвонил Кофману.

— Яков Михайлович, это Жаров.

— О, привет, — настороженно ответил он. — Как дела?

— Совет нужен.

— Спрашивай, чем смогу — помогу…

— Хочу встретиться с вами, поговорить нужно об одном деле.

— Что за дело? То же самое?

— Нет-нет, совершенно другого характера. По поводу… сотрудничества…

— Понятно… — ответил он и задумался. — Ну, подъезжай, поговорим. Ты где сейчас?

— В Иваново.

— Ну, это не так уж и далеко. Подъезжай завтра.

— Отлично. Спасибо.

— Давай только… не дома. Сможешь ко мне на работу зайти? Я до двенадцати там буду. Если не успеешь до этого времени, тогда позвони вечером и договоримся иначе.

— Понял, постараюсь успеть. Если сяду на поезд, в Москве буду рано утром. Если не сяду приеду ближе к обеду и тогда буду звонить.

— Хорошо, я тебя понял.

Я съел довольно приличную солянку в вокзальном ресторане, поев первый раз за день, и вышел на перрон. Поезд уже стоял и проводники запускали пассажиров. Билеты на входе не проверяли. Я походил вдоль состава, присмотрелся к бригаде. Выбрал немолодую, не скандального вида проводницу и, когда пассажиров поблизости не было обратился к ней напрямую.

— Здравствуйте, билет сейчас показывать?

— Здравствуйте.

Она быстро окинула меня внимательным взглядом.

— Проходи в вагон. Я потом пройду соберу билеты. До Москвы?

— Хотелось бы до Москвы.

— Хотелось бы? — прищурилась она.

— Да, просто у меня билет немного не такой, как у остальных?

— Какой это нетакой?

— Казначейский.

— В сторонке постой пока, — с пониманием кивнула она. — Придумаем что-нибудь с твоим билетом. Если он четвертной, конечно.

Неслабо, честно говоря. Четвертной целый. Но торговаться, естественно, я не стал. Постоял немного поодаль, а когда по динамикам пронеслось размноженное эхом объявление, подошёл к вагону.

«Внимание! Поезд Иваново-Москва отправляется с первого пути. Провожающих просим покинуть вагоны. При отправлении поезда будьте внимательны и осторожны!»

Я вскочил на подножку, когда состав плавно тронулся и медленно поплыл.

— Постоишь в тамбуре пока, — сказала мне проводница и ушла внутрь.

Примерно через полчаса она вернулась, взяла двадцать пять рябчиков и отвела меня в последнее купе. Оно было совершенно свободным.

— Если что, я предупрежу, многозначительно сказала она и ушла.

Но ничего такого не произошло и я благополучно доехал. Один в целом купе. Я заказал чай и оплатил постельное бельё. Еды не было, но я совсем недавно поужинал, так что хотел только чай. Проводница принесла гранёный стакан в подстаканнике, с крепким, как говорила молва, благодаря добавлению соды, чаем и два кусочка сахара в бумажной упаковке.

Я взял сахар в руку, повертел. Синяя упаковка, эмблема МПС и красивый локомотив. Всё, как тогда. Пора было бы уже и привыкнуть, наверное. Я выпил чай и забрался на верхнюю полку, а в пять утра был уже на Ярославском вокзале.

После тёплого, хорошо натопленного вагона снаружи было сыро и зябко. Накрапывал мелкий дождик. Я взял такси и поехал к бабушке. Предупредить не успел, так что ожидал переполох и нечаянную радость. Удивительно, но я соскучился и ждал этой встречи.

Машина летела по улицам столицы, а жизнь летела по своему собственному извилистому маршруту, проигрывая последние годы заново. Москва просыпалась, становилось больше машин и пешеходов, брезжил рассвет. Я смотрел в чуть запотевшее окно и ни о чём не думал, пребывая в приятном оцепенении.

Во двор таксист не заехал, сказав, что торопится, и от гастронома я двинул пешком. Завернул за угол, кутаясь в плащ, поднял воротник. Возвращался на стартовую позицию, туда, откуда всё началось. Шёл и не знал, окажусь ли когда-нибудь снова в своём будущем. Честно говоря, с каждым днём мне всё больше не хотелось возвращаться.

Могло быть и так, что известного мне будущего не существуовало и время просто перемоталось. А может, я просто потерялся в множественных вселенных квантовой неопределённости. Интересно, а вот если…