При этом у него был ствол в кармане и садистские наклонности в голове. Если не остановить его сейчас, он будет пытать молодую женщину, выбивая информацию о том, где спрятаны деньги. Загонит ей швейные иглы под ногти. Она отключится, но останется живой. Спасут.

Но это же не всё. Он ведь и дальше продолжит свой путь. От этих воспоминаний на душе делалось гадко. Холодно и пусто. Одно дело, когда ты смотришь в прошлое, на дела давно свершившиеся, а другое, когда все эти вопиющие к отмщению злодеяния творятся прямо сейчас.

В общем, пока он совершил только одно убийство. Остальные ещё в будущем, и я этого не допущу. В этот раз никакого ЦК, надо писать непосредственному исполнителю, ведущему дело. Следаку. И комитетчикам. Для контроля.

С этим всё ясно, а вот что делать с разными Михасевичами, Чикатилами и Ткачами я пока не слишком-то понимал. Во-первых, подробности их дел были мне известны лишь в общих чертах, я ими не занимался. Так, читал что-то когда-то, но где во сколько и когда они нападут снова не имел понятия. Ткач, например, вообще только в этом году первое убийство совершит.

Чикатило уже убивал, но вроде до восемьдесят первого года будет сидеть тише воды, ниже травы. И что с ними делать? Милиция не станет хватать тех, кто ничего ещё не совершил, даже если уверует в мои прорицания, как в откровение свыше. Тут нужно было принять какое-то решение, причём в ближайшее время.

Отправлять письмо из Верхотомска я не хотел по соображениям конспирации. Сужать радиус поиска точно не стоило, даже если бы меня и не искали сейчас, то могли бы заняться позднее. Так что нужно было проявлять осторожность. Поэтому, когда на следующее утро Зинаида подошла к столу Вотрубы и сказала, что тому нужно собираться в Иваново, я внимательно следил за разговором.

— Зинаида Михайловна, но вы же обещали до конца месяца меня не посылать… Но всё-таки посылаете…

Уж послала, так послала…

— Кошкин! — загремела Ткачиха. — Ты инженер отдела материально-технического снабжения! Тебя государство поставило на эту должность. Оно тебя воспитывало, кормило, обеспечивало счастливое детство и обучало наукам. Теперь пришёл черёд возвращать государству долги. Что значит, я обещала? Я сказала, по возможности не пошлю. По возможности, понимаешь? И ты сидел здесь, пока твои товарищи мотались по стране. Язык на плечо и летели, куда родная фабрика пошлёт. А ты чем лучше?! Жена беременна? Так что теперь? Раньше думать надо было, когда заделывал ей ляльку. Поедешь! Некого послать больше!

— Зинаида Михайловна! — плаксиво заголосил он. — Вы войдите в положение! У меня же ситуация! Мне старшую надо в садик водить. Жена в больнице. Я не могу. Пусть Жаров едет! У него ни жены, ни детей нет!

— Это что за разговоры! Дети у него! У всех дети! У всех ситуация!

— Но не у Жарова!

Мудак он, конечно, Кошкин этот, но дети его не виноваты.

— У Жарова своих дел выше крыши! — встала на мою защиту Ткачиха. — Он что, должен и за тебя ещё работать?! И вообще, Кошкин, это что за саботаж?! Не справляешься с работой, уходи, ищи другое место!

— Я могу поехать, Зинаида Михайловна, — сказал я.

Все обернулись ко мне.

— Иваново — город невест, — засмеялась курчавая соседка из-за соседнего стола. — Жаров неженатый. Привезёт себе деваху оттуда.

Не надо было ей влезать. Зина нахмурилась.

— И станет, как Кошкин, с женой, садиками и вечными проблемами! — крикнули сзади и все засмеялись.

— Так у нас у самих тут фабрика невест!

— Незачем ему туда ехать!— рявкнула Ткачиха. — Кошкин поедет! Развели демократию! Поеду, не поеду! Я сказала, Кошкин!

На самом деле, нужно было ехать мне. Оттуда можно было бы мотануть в Москву и в Питер. Собственно, ехать, в любом случае, через столицу. Так что должен был ехать я, а Вотруба пусть бы сидел здесь. Но Ткачиха, похоже, закусила, так что пока давить на неё не следовало.

Размышляя, о том, как переубедить Ткачиху, я пошёл в столовую.

— Александр! — окликнули меня, когда я стоял в очереди с подносом.

Я обернулся и увидел Кошкина.

— Александр! — с нажимом и даже надрывом повторил он. — Ты должен убедить Зинаиду Михайловну.

— Ладно, — кивнул я и отвернулся.

Я протянул руки и взял тарелку. Бефстроганов выглядел очень аппетитно и в этот момент был мне гораздо интереснее, чем Кошкин.

— Я встану перед тобой? — не отставал тот. — Товарищи, мы вместе. Он на меня занимал.

Женщины негромко загудели, но возражать не стали.

— Первое почему не берём? — кивнула мне крупная и властная повариха. — Рассольник отличный сегодня. Первое кушать обязательно нужно!

Она протянула мне тарелку и я, чуть подумав взял и её.