Шрифт:
– Мамочка...
– взъерошиваю волосы.
– Как я с ним спала вчера?.. Как сейчас с ним спать?!..
Глава 27 - Лёд
Хер уснёшь!
Ворочаюсь уже не первый час в своей спальне.
Словно канаты тянут из меня. Места не нахожу.
Психанув, встаю. Медленно разгораются фиолетовые ночники по периметру квартиры.
Забираю планшет, иду в кухню.
Мимо неё...
Спит, укутавшись с головой в огромное одеяло.
Штора поднимается под порывами уже осеннего прохладного ветра.
Зависнув, смотрю на эту штору и на Мию.
Я до поздней осени сплю с открытым балконом. Но - так и быть... Закрываю его. Задохнётся ещё в этом одеяле. Зараза...
Наливаю себе стакан тоника, сажусь на диван, к ней. Включаю программу 3Д, работаю...
По какой-то непостижимой логике, рядом с ней пропадает это ощущение наматывающихся на лебёдку внутренностей. И я могу полноценно погрузиться в дизайн. И не думать ни о чем больше.
Ворча во сне, пьяная девчонка поворачивается и упирается стопой мне в бедро. Холодная...
Скашиваю взгляд, разглядывая ее пальцы. На среднем - серебряное колечко с головой слона.
Сжимает мое бедро ими, слегка щипая. Ну вот ещё...
Кладу руку на ее щиколотку, чтобы отодвинуть от себя. Но вместо этого, почему-то сжимаю холодные пальцы. Грею...
Натягиваю одеяло, так, чтобы закрыло ее стопу и меня
Делаю глоток тоника, продолжая работать на планшете.
Не замечаю, как вырубаюсь поперек разложенного дивана. И то, что она нагло и по-хозяйски упирается одной ногой мне в бок, а вторую вообще закинула сверху, никак не обламывает. А только останавливает чёртову "лебёдку". И я глубоко и спокойно сплю, положив кисть сверху на ее изящную икру.
Просыпаюсь ночью от того, что она, опираясь одной рукой на подлокотник и нависая надо мной, жадно допивает мой тоник.
– Боги...
– жалобно бормочет она, поправляя одной рукой растрепавшуюся гриву.
– Что ты тут делаешь?..
– А какие версии?
– недовольно и сонно бросаю я.
– Нет... версий.
– Спи...
– тяну ее к себе, закрывая глаза.
И мы вырубаемся снова, но уже оба укутанные одеялом и в обнимку.
Вожу пальцами между ее лопаток. Она тихо мурлыкает на каждый выдох мне в шею.
Я плаваю в полусне. Мне хорошо...
Просыпаюсь я резко, слыша свой личный внутренний будильник. Я слышал его много лет с раннего детства в одно и то же время. Теперь он часть меня.
И он звенит в голове.
Распахиваю глаза.
Плечо затекло.
Но Мие не нравится, когда ее будят так рано, - вспоминаю я. А я обещал ей, что это место будет ее любить.
Хотя, сейчас мне, конечно, меньше всего хочется ее любить. Больше - отодрать.
И хоть каких-то ее страданий. В компенсацию моим. Не совсем, конечно, страданий... Но чтобы повопила и постонала, не в силах определиться "еще-еще" или "умоляю, хватит!".
От эрекции опять едет крыша. Потому что "рука" нихера не облегчает состояние.
Плавно веду плечами, позволяя ей медленно съехать с меня.
Недовольно разворачивается, умудряясь коцнуть коготками и пнуть меня.
– Заебись...
– цежу тихо, закатывая глаза.
Поднимаюсь.
– Жарко...
– стонет тихо во сне, кутаясь в одеяло.
Открываю балкон.
Какое беспокойное создание!
Но прогнать на дистанцию теперь не вариант. Потому что, как спать без нее я теперь не знаю. Возможно, это временное явление. Но если нет... Печальны дела мои.
Щелкаю кнопкой кофеварки.
Хныкает, капризно взбивая ногами одеяло.
Отклоняют от стола, выглядывая в проем.
Что ещё?!
– Па-а-ап...
– сонно.
– Хан!
– поправляю ее.
– Боже... Пить...
Несу ей минералку со льдом.
Заторможенно присаживается. Нюхает воду.
– Фу...
– морщится, отталкивая мою руку.
Падает обратно, закрывая глаза.
Теперь хочется не отодрать, а хорошенько дать по заднице.
Чего она там ночью - тоник пила?
Выливаю ей остатки тоника. Приношу.
Не открывая глаз со стонами жадно пьет.
– Да...
Падает навзничь обратно.
Смотрю на нее сверху вниз.
– Пьянь...
– цокаю я осуждающе.
Прячется под одеяло с головой, закутываясь в него как гусеница.
Собираюсь, забираю планшет. И уже в лифте вспоминаю, что она "завтракает". И на моей японской кофеварке сама кофе сварит вряд ли. А ещё может ошпариться паром, если нажмёт не туда. А она обязательно нажмёт.
– Да, блять...