– Не знаю...
– закрываю руками лицо.
– Я правда не знаю. Все эти твои бесконечные женщины... Я не понимаю как на это реагировать достойно... правильно... и безопасно.

Поднимает мое лицо, убирая ладони.

– Какие "мои" женщины?

– Я не знаю.

– И я не знаю о чем ты.

Мне не за что ему предъявить конкретно. Ни с какими "его женщинами" я никогда не пересекалась. Но "они" словно витают в пространстве!

– У меня только одна женщина, - хмурясь смотрит мне в глаза.
– Я об этом на весь мир сегодня заявил. Я хочу, чтобы в моей жизни была ты... всегда.

Закрывая глаза, вжимаюсь в него.

– Погладь меня, пожалуйста.

У него очень горячие, пульсирующие ладони. И мое тело пульсирует под ними тоже.

Оледеневшие голые плечи наконец-то согреваются.

– И ты можешь никак ни на кого не реагировать. Для этого есть я, Назар и охрана. Это будет достойно, правильно и безопасно. Научись этим пользоваться.

– Будь немного помягче, пожалуйста.

– Нет. Тогда нас сожрут. Но... Я постараюсь тебя ограждать от таких моментов. По возможности.

– Хан! Ваш выход. Тридцать секунд.

Слушаю музыку.

Teardrop - Massive Attack.

Мне пересыпают прекрасный темный янтарь с гравировкой с руки.

Хан тянет за цепочку.

Подхватывая за затылок, целует в губы.

– Макияж!
– ахает визажист.

Хан отстраняется, стирая со своих губ блеск. Рассматривает его на пальцах.

Мы выходим.

Я иду на шаг впереди, словно питомец, которого выгуливают. Софиты и вспышки слепят. По краю подиума замерли модели.

Иду расслабленно и спокойно.

Ведь выйти на сцену - это такая ерунда по сравнению с кислотой, попавшей в Хана, что мои волнительный рецепторы перегорели.

Шаг мой пружинит под ритм, и я чувствую как в такт подпрыгивает грудь.

Задирая юбку, я делаю шаг ниже по ступеньке.

Мы доходим до края подиума.

– Авторы коллекции - Арманов Алихан и Вейгель Мия! Приветствуем, господа!

Нам аплодируют. Долго. Бурно.

Но я чувствую "кислоту". Здесь много женщин. Они меня ненавидят.

Задираю подбородок повыше! Сжимаю челюсти и крепче кулаки.

Я как будто-то Жана Дарк, а они толпа, которые кричат “сжечь ведьму!”.

И я вдруг понимаю, что он такой оправданно. Это мир "кислоты". Я к нему не готова, а он его абориген.

Смотрю в глаза Заре. А потом девушке, сидящей рядом с ней. Потому что она сверлит меня недоброжелательным взглядом. Но натянуто улыбается.

Неожиданно Хан обнимает меня, притягивая к себе спиной. Его предплечье ложится на мою грудь, а кисть на плечо.

Я чувствую себя защищено, как в ракушке. В бронебойной ракушке.

Кисти мои расслабляются и сыпется янтарь, о котором я забыла.

Аплодисменты прекращаются, публика ахает.

Янтарь отскакивает от подиума попадает людям под ноги и в руки. Некоторый остаётся на краю сцены. И помедлив мгновение, несколько человек быстро растаскивает его. Один я вижу в руках у девушки, которая протягивает его на ладони Заре.

И девушка эта тоже почему-то "витает в воздухе".

А может, я просто чокнулась со своей глупой ревностью.

Хан наматывает цепь мне на шею, опуская конец на грудь.

Таю от его горячего дыхания, забывая про то, где я.

Я вижу, как несут букеты. Но подарить нам их лично не пропускает охрана. И модели, улыбаясь, принимают их вместо нас.

Хан уводит меня, обнимая. Модели по очереди отмирают, шагая за нами.

За кулисами, я с ногами забираюсь к нему на колени. И мы просто сидим в кресле, наблюдая за происходящим по камерам. Он пьет коньяк, я - шампанское.

– Давай не пойдем на аукцион, - шепчет он, скользя губами по моему плечу.
– Поедем домой.

Опустошенно тыкаюсь в него губами.

– Ты должен открыть аукцион, Хан.

– Я никому ничего не должен...

Мне приносят огромный букет цветов. А потом ещё один. И ещё один...

Вытаскивая записки, Назар, хмурясь, читает одну за другой. Все выкидывает в ведро для бумаг.

– Эм...
– взмахиваю рукой.
– Мне кажется - это мои записки.

– Ты хочешь цветы? Я закажу тебе любые... Только скажи.

Поцелуй в грудь, через ткань. Мои щеки вспыхивают.

– Хан...
– свожу домиком брови.
– Ну зачем женщине цветы, если она выбрала их сама? И ей их просто оплатили. Ты считаешь, я не могу оплатить себе цветы?