Не сказав ни слова отходит.

Все вертится вокруг него. Ему приносят бокал с коньяком. Делает глоток... Задумавшись, смотрит в одну точку. Губы подрагивают.

Бокал в его руке неожиданно лопается.

Я вскрикиваю, подаваясь вперёд.

– Ау!
– хватаюсь за голову.

Мне все ещё завершают прическу и волосы натянулись, дёргая меня назад.

Открыв ладонь, Хан безэмоционально позволяет девушкам из персонала убрать стекла, которые впились. Я вижу кровь.

Встречается со мной взглядом. Оттаивает, расслабляя плечи. Лениво подмигивает мне, ухмыляясь.

Словно, все в порядке.

Но он не в порядке. Когда человек в порядке, в его руке не лопаются бокалы. Мне хочется его обнять и погладить.

Показ начался...

– Хан!
– прорывается какая-то роскошная блондинка за кулисы.

На ней длинное чёрное платье и огромные бриллианты в ушах.

– Хан, угомони свою охрану.

– Пропустите.

– Боже мой, к тебе не прорваться как к президенту!

– Потому что я занят как президент, - бросает не оборачиваясь и надевая выглаженную белую рубашку. В его кулаке зажата влажная антисептическая салфетка.

И вообще... Ощущение, что сейчас будет взрыв. Я бы на месте блондинки держала дистанцию.

– Меня нет в списках аукциона, Хан, - жалуется блондинка.

– Там будет узкий круг людей, Дарья. Это будет ламповое закрытое мероприятие.

– Дарина...
– исправляет она.
– Уже давно и официально. Но я же могу рассчитывать на личное приглашение на аукцион от тебя? Всё-таки, это мои залы.

Он разворачивается.

– Я за них заплатил. Ещё девять часов они мои. А аукционом я не занимаюсь, - вежливо, но безапелляционно.

– Ну... Хан, - с придыханием бросает взгляд ему в глаза из под ресниц.
– Мы же... не чужие друг другу люди. Никогда не поверю, что ты не сам отбирал гостей.

Мне становится тошно.

– Я аукционом не занимаюсь, Дарья. Для этого есть специальный человек.

Поднимая телефон к уху, отвечает на вызов.

– Слушаю...
– отворачиваясь от нее вполоборота в мою сторону.

Дарья-Дарина поджимает губы.

Меня немного отпускает по поводу этих "не чужих людей". Какая бестактная...

Я встаю с кресла, подхожу к зеркалу, чтобы рассмотреть свой образ.

Очень экзотично... Хотя немного отличается от того, как видела его я. И все же - очень хорошо.

С восторгом любуюсь образом. Брейды собраны в афрохвост. Меня сделали чуть смуглее, чтобы контраст с белоснежным мехенди был ярче. Тонкая ткань струится, взлетая от каждого движения. Массивное сюреалистичных форм золото... У меня не модельный рост и не модельная фигура. Я словно из другой реальности.

Дарья-Дарина смотрит на меня сзади, отражаясь в зеркале. Делает пару шагов ко мне. На своих каблуках она выше меня на голову. Я как девочка рядом с ней. Оценивающе оглядывает меня.

– Значит, невеста Арманова?
– дёргает бровью.
– Это какая-то пиар-история, да? Шок-контент, чтобы повысить продажи?

Ее пренебрежительный взгляд скользит по моим драгоценностям на кольцо. Дёргает бровями.

– Ты не тянешь... на такие королевские кольца.

– Кто же тянет?
– спокойно смотрю ей в глаза.

Снисходительная усмешка.

– На королевские тянут королевы, - демонстративно прикасается к серьге в ухе.

– Дарья, - опускает телефон Хан.
– То, что в твоём прайсе стоял "королевский минет" не делает тебя королевой, пора бы это уже уяснить, - ядовито, ледяным тоном.
– Даже если один из клиентов женился на тебе.

Мои глаза в ужасе распахиваются.

– Да как ты смеешь?!
– бледнеет она.
– Мужу моему это скажи!

– Уверен, он видел твой прайс. И я его не удивлю. Выведите посторонних, - кивает охране на двери.

Охрана подходит к Дарье-Дарине.

– Это мои залы!

– Ещё девять часов мои. Мне звонить адвокатам? Ты разоришься на неустойке.

Она выходит, мстительно сверкнув глазами.

Хан пристегивает золотую цепь к моим кольцам.

– Ты такой хам, ужас...
– закрываю я глаза, прикладывая руку ко лбу.

Я все понимаю, что женщина эта переборщила. Но от того, как он говорил с ней меня чуть ядом не разъело. Если бы кто-то так поговорил со мной...

– Почему прямота всеми воспринимается как хамство?
– пожимает плечами.
– Ведь, хамила она, а я всего лишь назвал вещи своими именами.

– Если так разговаривать с женщинами, неудивительно, что они начинают плескаться кислотой.

– Да? То есть, не они должны бояться сказать кривое слово моей женщине, а я им, защищая её?
– агрессивно усмехается.
– Нет. Так не будет. И пусть знают, что я отвечу максимально жёстко на любую атаку в мою сторону.