Шрифт:
– Можешь...
– Тогда - зачем?
– Мм... Не знаю. Для фото. Для настроения. Для статуса. Зачем там вам... Ты мне скажи. Я предпочитаю дарить бриллианты.
Закрываю беспомощно глаза.
– Ладно. Не надо цветов.
– Я тебя расстроил?
– Нет.
Кладу голову ему на плечо. Ну вот такой он деревянный в некоторых вещах. Вдруг, я совершенно спокойно принимаю этот факт.
– Уверена?
– Да, все хорошо... Как твоя рука?
– Нормально.
Зависает в экране телефона.
Заглядываю. Сосредоточенно читает про цветы... Пальцы скользят по моей спине - вверх-вниз. Я чувствую себя немного пьяной.
Улыбаясь, целую его в шею, челюсть, оставляю несколько поцелуев возле уха.
– Ты такой милый крокодил...
– шепчу я.
– Милый?
– скептический дёргаются его брови.
– Да...
– Наверное, ты не очень хорошо знаешь русский, - хмыкает он.
Смеясь, ловлю его губы.
– Прекрасно знаю.
Он целует меня глубоко, в порыве. Оглушая и мгновенно превращая лёгкий флирт и шалости в пожар!
– Я подарю тебе цветы!
– Цветов теперь мало. Я хочу чтобы в цветах была записка, - облизываю его горячие губы, улыбаясь.
– Какая ещё к черту записка?!
– тяжело дышит он.
– Любовная... От тебя. Я хочу поверить в то, что написано.
– …Аттракцион… - невнятно ворчит он.
– А?
– Будет тебе записка…
Глава 33 - Записка
Мия беседует с Богуславским, пожилым богатым поляком, который скупил львиную долю ее работ. Увлеченно рассказывает о каждой. Немного наивно и может даже излишне эмоционально. Мне так сначала кажется. Что "так" стоит только... со мной? Это слишком личное общение.
Отставляя пустой бокал, я наблюдаю за ними со стороны.
Ее щеки пылают. С губ периодически срывается открытая улыбка.
Ее порадовал аукцион. Участники были очень щедры. И сейчас она с удовольствием раздает им свои эмоции. Жрут, гады...
Глаза Богуславского горят, и он, не перебивая, откровенно любуется ей.
Он приглашает ее в Варшаву, обещая королевский прием. Как ювелиру, естественно.
– Нет-нет! Я не ювелир, а скорее, я художник-камнерез. С металлом я работаю мало. Ещё только учусь.
– Это так называется?
– целует ей ручку.
– Художник-камнерез?
– Да.
– Это прекрасно!
Да, Мия художественно режет даже самые твердые камни, надо признать. Меня, например...
Вижу, как приближаются Зара с
с Нелли.
Зара останавливается, а Нелли с бокалами коньяка идёт ко мне.
Протягивает один мне.
Забираю, но не пью. Потому что я не самоубийца принимать напитки от заинтересованных во мне женщин.
– Спасибо.
– Я впечатлена, Хан...
– Выключаем лесть, - щелкаю пальцами.
– Это не лесть! Я не видела никогда ранее такой... уникальной красоты.
Ещё пару раз щелкаю пальцами, задумчиво слушая.
– Сломалось, что ли?
– Хан...
– хихикает Нелли.
– И восхищение моим чувством юмора выключаем тоже. У меня его нет. Этому учат на курсах эскорта, я знаю. Но в моем случае не работает. Не трать силы.
– Я не эскортница. Ты легко это можешь проверить. У меня приличная семья. Я закончила школу искусств. Разве Зара выбрала бы тебе - жену-эскортницу?
– Пройти курсы эскорта и быть эскортницей это разные вещи. Каждая третья там закончила школу искусств, театральный, музыкальную академию… те, кто попроще - на панель. Те, кто посложнее - в контрактные жены олигархам. Серединка - в эскорт. И ты можешь быть даже девственницей, но ты используешь базовые уловки... Это очень скучно.
– Учту. Почему ты решил... так?
– взмахивает бокалом в сторону Мии.
– Зара говорила, что ты рассматривал брак по контракту.
– Да. Рассматривал.
Не объяснять же, что мы оказались обручены благодаря случаю. А раз уж оказались, я не намерен это отменять.
К ним с Богуславским присоединяется ещё один участник аукциона с женой. Они переходят все на английский.
Недовольно морщусь... Лепечут там что-то...
– А что тебе нравится в женщинах, Хан?
– смотрит Нелли пытливо на Мию.
– Хочу понять...
– В женщинах мне нравится смелость быть женщиной. Ключевое - быть, а не играть на меня, изображая что-то. И вот если то, что она проявляет. Не для меня проявляет! А проявляет естественно, транслируя себя. Если мне это вкусно, то...