«По крайней мере, эта не стала моим двойником», — с долей облегчения подумала я.

Тени переглянулись и медленно поплыли ко мне. Меня охватили необъяснимое волнение и тревога, когда они подлетели и безмолвно закружили вокруг меня. Ожидала, что почувствую исходящий от них леденящий холод, как тогда, с другой тенью, но вместо этого меня окутало приятным теплом, от которого едва заметно покалывало кончики пальцев.

Вдруг тени задрожали и начали суматошно метаться по комнате.

— Что вы делаете?

Тени не могли мне ответить, но, готова была поклясться, выглядели они сильно обеспокоенными. Одна из них зависла над моей кроватью, где всё еще лежало мое тело, застывшее восковой куклой, и потянулась к вискам.

Сознание прошибло страшной догадкой того, что собиралась сделать тень. Куратор ведь совсем недавно об этом рассказывал. Внутри закипело возмущение, которое неожиданно придало мне сил, чтобы сдвинуться с места и попытаться её остановить. Однако меня опередила вторая тень. Она влетела в свою спутницу, оттолкнув ту от моей постели, и начала грозно разрастаться в размерах, словно набухая, как дрожжевое тесто. Тень, что так бесцеремонно отбросили к стенке, подалась вперед и словно бы ощетинилась, человеческий силуэт исказился выступившими во все стороны шипами. Они смотрели друг на друга и активно жестикулировали.

Повиснув рядом с кроватью, я растерянно наблюдала за этим общением, в котором, несмотря на отсутствие каких-либо звуков, легко угадывался разговор на повышенных тонах.

Тени о чем-то спорили. Долго. Я даже успела немного заскучать, когда на сцене появилось новое действующее лицо. Ну как появилось? Выбило ногой дверь и влетело взбешенным вихрем со словами:

— Что я говорил насчет опозданий, Маррен? По-твоему, я пошутил?

— Что вы, я бы никогда не заподозрила в вас такую гнусность, как чувство юмора, — заверила дракона, сложив руки на груди.

Конечно же, он ничего не ответил и пронесся мимо. Склонившись к моему застывшему безмятежной маской лицу, он в неверии спросил:

— Ты что… спишь?

Ответом ему было мое молчание.

Тени, стоило появиться куратору, резко перестали друг с другом спорить, теперь они крутились вокруг дракона и, казалось, пытались его задеть, но у них ничего не выходило. Элреин их не замечал, он был занят разглядыванием. Не знаю, что именно привлекло его внимание, скрученное в морской узел одеяло, торчащие из него оголенные икры или задравшаяся под самую грудь пижамная рубашка. При обычных обстоятельствах я бы точно зарделась или, может, накричала бы на дракона и влепила пощечину, но сейчас наблюдала за всем спокойно, почти безразлично. Вытянутые зрачки чуть расширились, куратор потер шею, мотнул головой и, сведя на переносице брови, гаркнул во всю глотку:

— Яна!

От такого зычного голоса и мертвый встанет, но я продолжала лежать с безмятежным кукольным выражением на лице. Наконец, дракон догадался проверить мой пульс, он приложил два пальца к шее, затем взял запястье. Тени перестали мельтешить над его головой и застыли в ожидании.

Элреин нахмурился сильнее и приподнял мои веки, заглядывая в закатившиеся глаза. Рыкнув какое-то незнакомое мне ругательство, он быстро зашарил в карманах и достал из пиджака пакетик с железной стружкой. Взял со стола стакан, наполнил его водой, всыпал стружку, слегка взболтал и влил в мой рот. Мы все некоторое время смотрели на мое неподвижное тело, куратор и тени с явным напряжением, я с отстраненным интересом.

— Ну же, девочка, — дракон требовательно потряс меня за плечи. — Очнись!

В его голосе мне еще не доводилось слышать подобные интонации. Я затруднялась подобрать им точное название. Пока дракон безуспешно приводил меня в чувства, я заметила в комнате необычные изменения. Сторона, принадлежавшая Шу, начала темнеть, словно покрываясь сажей и пеплом. Стена исчезла, а за ней открылся мрачный проход, которому, казалось, не было конца. Меня неумолимо потянуло в это темноту.

Я уже почувствовала пронизывающий нутро смертельный холод, исходивший из черной глубины, когда мои руки с двух сторон обхватили тени и потащили в обратную сторону. Но даже вдвоем они не могли остановить то, что вытягивало меня из комнаты, из этого мира, и, пришло ясное осознание, из самой жизни.

Всё во мне воспротивилось такому исходу, и я закричала. Сковывавшее до того апатичное равнодушие слетело и меня накрыло колючим одеялом страха и отчаяния. В груди забилось желание жить. Жить, чтобы найти пропавших родителей, жить, чтобы снова увидеть друзей, хитрую ухмылку Кирнана, добрые глаза Талисии и даже надменно вздернутый подбородок Франция. Жить, чтобы врезать наглому дракону за бесцеремонное разглядывание и заставить снова себя поцеловать. И еще раз. И еще.

Дракон провел большим пальцем по моим щекам, собирая скатившиеся из глаз слезы и тихо зарычал. Он распрямился и еще раз бегло осмотрел комнату. Его взгляд задержался на прикроватной тумбочке, где лежала подаренная Головастиком большая плоская ракушка.

— Святая прародительница, умоляю, пусть это сработает, — прошептал Элреин и, схватив ракушку, сжал пальцы.

Темная раковина треснула и распалась на несколько частей. Дракон перевернул одну из них, показалась мутно-белая склизкая поверхность со складками. Он провел по ней пальцем и подцепил полупрозрачную тонкую пленку. Если бы не давящий на сознание ужас, я бы точно скривилась от отвращения. Не знаю, что именно задумал куратор, но я мысленно его торопила, так как меня уже почти наполовину затянуло в черный туннель.