— Охрене-еть, — протянул Васильев. — Так это получается, «Чех» уже тогда всё понимал? И ничего нам объяснил?

— Он объяснял, — не согласился с капитаном Разводной. — Но у Чехова на тот момент крыша уже окончательно съехала. И из-за этого он изъяснялся так, что нужны были переводчики с инопланетного на русский.

— Заметьте, «Чех» прямым текстом назвал Тейю матерью, — глаза Анжелики заблестели так, словно мы только что доказали, что Тейя не так страшна, какой описывал её астероид. — Жаль, что мы этого не поняли сразу.

— Не хочу вас огорчать, но это лишь усугубляет ситуацию, — следуя примеру Ван Ваныча, я тоже поднялся на ноги. Подошёл к ближайшему БМП и продолжил говорить, необрачивваясь на товарищей. — Не знаю, как вы, но я долго размышлял о том, кто такая незнакомка. У меня много версий было. Например то, что она часть нашей планеты. То есть душа Земли (какой бы сказочно это не звучало). Также я допускал, что она — такой же инопланетный разум, как астероид. В первом случае можно было бы с уверенностью заявлять, что Тейя на нашей стороне. Второй же доказывает, что незнакомке так же важно контролировать планету, как и астероиду. И вряд ли кто-то из них сдастся добровольно. Они будут драться за планету. Самостоятельно или нашими руками — неважно. Важно то, что в этом сражении они вряд ли будут обращать внимание на сопутствующий ущерб.

— Прости, что перебиваю, — услышал я за спиной голос капитана Васильева. — Под «сопутствующим ущербом» ты имеешь в виду нас? В смысле, людей?

— Людей, животных. Всё живое на Земле, — подтвердил я.

— Возвращаясь к теме массовых вымираний, — решил развить тему Разводной. — Если Тейя и впрямь внеземной разум, то моя теория про глобальные катаклизмы, что произошли на нашей планете, может оказаться верной. Все они могли случиться по причине прилёта из космоса других подобных разумов. И каждый раз, когда это происходило, Тейя отстаивала свое право на планету…

— И каждый раз попутно уничтожалось всё живое, — повернулся я лицом к бойцам. — Теперь вы понимаете, что может произойти, если мы откроем саркофаг Тейи?

— Но-о… — дрогнувшим голосом произнесла Анжелика. — Как же «Милаха»? Она же умрёт…

— У меня есть ещё одна теория, — я посмотрел «Еве» в глаза, в которых уже не было ни толики радости. Напротив, она готова была в любой момент разрыдаться. — Мне тяжело это говорить. И я буду очень рад, если в итоге окажется, что я ошибся…

— Не томи, командир, — поторопил меня «Каскадёр». — Говори, как есть.

— Я допускаю вероятность, что Тейя специально усугубила болезнь «Милахи», чтобы мы точно пришли к источнику, — каждое из этих слов будто неподъемным грузом падало на моё сердце. — Таким образом…

— Не продолжай! — выкрикнула «Ева», вскакивая из-за стола. — Если не хочешь идти в источник, так и скажи! — она спешно зашагал в машину, где находилась «Милаха». Я и все остальные лишь молча смотрели ей вслед.

После того, как Анжелика скрылась, повисло напряжённое молчание и несколько минут никто не осмеливался его нарушить. Возможно по той причине, что девушка жёстко нарушила субординацию и все ждали моих ответных действий.

Я же решил разбор поведения Анжелики провести после того, как приму решение.

Ещё через пару минут молчания тишину нарушил входящий вызов от «Пороха»

— «Инженер» на связи, — ответил я командиру сибирской базы.

— В общем, дело такое, — голос Порохова звучал так, будто он принёс плохую весть. — Командование «Вторжения» обсудило сложившуюся ситуацию.

Все остальные тоже слышали мой разговор с Пороховым. И, так же как и я, сидели будто на иголках.

— Кроме высшего руководства «Вторжения», — тем временем продолжал «Порох», — эту задачу пытался решить и специальный отдел, в который собрали сотрудников с аналитическими сверхспособностями.

— «Порох», не нагнетай, — позволил я себе перебить командира сибирской базы. — Тут и без всяких подробностей всем понятно, что дело серьёзнее некуда.

— Если короче — единого мнения не найдено, — заявил Порохов. — Кто-то говорит, что надо сворачивать миссию. Другие рекомендуют довести её до конца. Даже министрам обороны и безопасности не удалось достичь единой позиции. В итоге им пришлось идти выше — к верховному главнокомандующему.

Новость о том, что сам президент России взял под личный контроль решение этого вопроса заставило меня напрячься ещё сильнее. Будто прямо сейчас решалась моя судьба.

А впрочем… так ведь оно и было. Более того, на кону было не только моё будущее…

— И что он сказал? — осторожно задал я вопрос.

— Президент заявил, что решать должны люди на земле. То есть вы, — ответил командир.

— Серьёзно? — сперва я даже не поверил в эти слова.

— Серьёзней некуда, — подтвердил «Порох». — Он это аргументировал тем, что только вы сейчас можете оценивать ситуацию в полной мере. Поэтому вам и решать. Но он рекомендовал найти способ поговорить с Тейей прежде, чем вскрывать саркофаг. Как думаешь? Есть такая возможность?