На глаза навернулись слезы.

Ну вот и все. Я наконец-то получила то, что хотела. Мою услугу. Мой важный план побега, если он мне когда-нибудь понадобится.

Я должна быть счастлива, верно?

Но я не счастлива.

Потому что теперь я чувствую себя еще более запертой — запертой в той версии себя, которую я не узнаю.

— Все повреждения в гостиной устранены, — говорит Неро, отпирая входную дверь пентхауса, когда через несколько дней мы наконец выходим из больницы.

Я вздыхаю, сидя в инвалидном кресле. Несмотря на то что я сказала Неро, что в этом нет никакой необходимости, он настоял на том, чтобы довезти меня от машины до лифта.

Он обращается со мной так, словно я все еще хрупкая, но за последние два дня мне стало намного лучше. Я принимаю лишь несколько таблеток тайленола, чтобы справиться с болью.

Мое тело выздоравливает, но душа словно дрейфует.

Он ввозит меня в дом, проводит через весь пентхаус и останавливается перед дверью моей спальни. — Я полностью переделал ванную. Я не хочу, чтобы там что-то вызывало плохие воспоминания о той ночи, но если это все еще слишком, дай мне знать.

Я удивленно моргаю. Я думала, он отведет меня в свою комнату. До этого я планировала переехать к нему, но все никак не решалась. — Почему бы нам не пойти в твою комнату?

На его лице мелькнула эмоция — что-то, чего я не могу понять. — Мы можем, если ты хочешь.

Я хмурюсь. Это не тот восторженный ответ, которого я ожидала. Он не пытался поцеловать меня с тех пор, как я очнулась после операции. В лоб и щеки — да, но в губы — никогда. Бывало, я ловила его на том, что он смотрит на мой рот, но он сдерживался.

Почему?

Наши глаза встречаются. Его взгляд наполнен беспокойством, как будто он борется с чем-то глубоко внутри.

— Нет, все в порядке, — говорю я, пытаясь скрыть нахлынувшее разочарование.

Он кивает и ведет меня в комнату, помогая забраться на кровать, а затем натягивает на меня одеяло. Его движения мягкие, но в них есть что-то отстраненное, нерешительность, которой раньше не было.

Я хочу спросить его, что происходит. Я хочу услышать, что он думает обо всем, что произошло. Но я слишком боюсь услышать его ответ, поэтому держу свои вопросы при себе.

Мой сон в эту ночь неспокоен. Когда я просыпаюсь, то обнаруживаю Неро на другой стороне кровати, лежащим на боку. Иногда его глаза открыты, и он наблюдает за мной. В других случаях они закрыты, а его брови нахмурены во сне.

Мне снятся выстрелы, крики мужчин и холодный металл под моими руками.

Когда я просыпаюсь, солнце уже взошло, а Неро нет.

Через некоторое время приходит доктор, который осматривает меня под присмотром Неро, и говорит, что рана заживает очень хорошо. Пожилая женщина приносит мне еду. Неро нанял ее в качестве шеф-повара.

К полудню мне надоедает мариноваться в простынях. Я откидываю одеяло, встаю на ноги и выхожу из комнаты.

Неро выходит из-за угла, его глаза расширяются, когда он понимает, что я уже на ногах.

— Блейк, притормози.

— Ты слышал доктора. Я в порядке. Уже почти ничего не болит. — Я приподнимаю край пижамы, чтобы показать ему рану. Выглядит не очень красиво, но кожа уже начала заживать. — Я не могу больше лежать здесь весь день.

Я прохожу мимо него в гостиную. Она выглядит совершенно иначе благодаря новой мебели — двум новым кожаным диванам, более темному ковру и стеклянному журнальному столику. Все аккуратно и нетронуто, словно пытаясь стереть любые следы того, что здесь произошло.

Я наливаю себе стакан воды на кухне, где заменены столешница и шкафчики. Неро следует за мной, в его взгляде мелькает беспокойство. Его явно что-то тяготит.

Сколько еще я буду уклоняться от темы? Я выдыхаю. — Неро, что происходит? Я вижу, что тебя что-то беспокоит.

Он прижимает ладони к прилавку, его взгляд устремлен на меня с другого конца острова. Его плечи напряжены, как будто он готовится к чему-то. — Я хотел подождать, пока тебе не станет лучше.

— Подождать чего? Мне уже лучше. Просто скажи мне.

Он колеблется, его челюсть на мгновение напрягается. Наконец, он выдыхает.

— Хорошо. Я сейчас вернусь.

Он выходит из комнаты и возвращается через минуту с коричневым конвертом в руках.

Он протягивает его мне. — Это тебе.

Я открываю его и высыпаю содержимое на островок.

Паспорт вываливается среди документов.

Окружающее меня пространство тускнеет, когда я сосредотачиваюсь на маленьком буклете. — Что это?

— Новая личность, — мягко говорит он. — Так ты сможешь начать все с чистого листа. Если захочешь.