Я замерла и затаила дыхание. Для чего он это говорит? Что хочет от меня услышать? Оправдание сестры или короля?

Император следил за мной, ожидая реакции, а я склонила голову. Дайрон предупреждал, что не стоит смотреть ему в глаза, перечить, оправдываться или пытаться убедить в чём-то. Вот и практически всю аудиенцию молчала. И сейчас не знала, что сказать.

Император рассмеялся.

— Ты молодец, что не пытаешься защитить сестру или своего короля. Мы с Вивьен уже все решили. Я принял её в своей империи, она теперь моя подданная, — затем помолчал немного и добавил уже мягче. — Я приму и тебя, и ещё одну твою сестру.

Ещё одну?

Я не спрашивала, но подняла удивлённый взгляд. Император вместо ответа посмотрел на Дайрона.

— Ты уже знаешь, что один из моих советников Рагнар Эриздан тоже обратился в дракона. И тоже, когда его истинной грозила опасность.

— Знаю, Ваше Величество.

Император задумчиво кивнул и вновь посмотрел на меня, а у меня дыхание перехватило. Ведь я уже слышала это имя. От Белль.

— Ты верно думаешь, дитя, речь идёт о твоей сестре.

Я не успела ничего сказать на это, как император вновь обратил взор на племянника.

— Два дракона и практически в одно время. Оба обратились на пике эмоций и волнения за истинную, — задумчиво проговорил он. — Нужно узнать, что именно повлияло наоборот и понять, как сделать так, чтобы обернулись и другие драгхары. И ты Дайрон займёшься этим. Вместе с Эризданом.

Не услышать скрытое раздражение было практически невозможно. Было ясно как день, что император тоже хочет обратиться. Но пока не понимает, как это сделать.

— Да, Ваше Величество.

Вышла я тогда в таком состоянии, словно мне мешком с картошкой по голове стукнули. В очень странном состоянии. Ведь мало того, что я впервые увидела императора и прочувствовала на себе его мощь, но и узнала о сёстрах! Они обе обрели крылья и истинных, а у Белль он ещё и обратился.

В отличие от императора, с отцом Дайрона договориться получилось далеко не сразу. Он очень долго не мог понять и поверить, что я не простой человек. Что во мне течёт кровь драконов, есть крылья, стихийная магия и связь с Дайроном никак на меня не повлияет. Мы не проверяли ещё, но были уверены, что так и будет.

Но, в конце концов, и он сдался. Особенно когда Дайрон пригрозил, что не держится за родное поместье и семью и вполне сможет обойтись и без них. Так что теперь меня ждало ещё и официальное знакомство с родителями моего истинного.

Час от часу не легче. Правда, его мы решили пока отложить.

— Есть новости о Кейроне? — решила переменить тему. Разговаривать об императоре совсем не хотелось.

— Да, — ответил Беон. — Его магию запечатали в его теле. Теперь он не может ей пользоваться. Никакой магией. Он теперь подобно обычному человеку.

Ого. Интересно, каково это?

После его задержания и допроса, кукловода отправили в темницу, надели антимагические браслеты и поставили на камеру сильнейшую защиту. Чтоб не сбежал. Однако о запечатывании магии я ещё ничего не слышала.

— И ему теперь приходится о-очень плохо, — хохотнул Дориан, а я нахмурилась.

— Почему? Без магии вполне нормально живётся. Как раз научится делать хоть что-то сам, а не командовать.

Хотя мне такое наказание показалось слишком мягким. Да, он останется в камере, но по итогу так просто отделался…

— Ты не поняла, Ада, — вклинился Дор, когда я поникла. — Его магию запечатали в теле, он не сможет ей пользоваться, но она никуда не делась.

— И что это значит? — не поняла я.

— Она будет выжигать его изнутри, — пояснил Дайрон.

Вот тут я поперхнулась. Его обрекли на вечные страдания. В этом случае… да, наказание более, чем заслуженное.

После того как Дайрон сообщил, как именно Кейрон погружал драгхаров в кому, и дознаватели это подтвердили, выудив признание у злодея, мой драгхар вывел всех из этого состояния. Карантин сняли, адепты снова могли спокойно ходить в город.

Многие вернулись, как только всё утряслось, но не всё. Несколько семей посчитали нужным оставить своих отпрысков дома. А кто-то забрал детей уже после того, как всё закончилось. Среди них была и Дора. Ирма, кстати, так и не вернулась. Её перевели на дообучение в другую академию, чему я была безмерно рада.