Капитан подал пример, встав к штурвалу; взялся за рычаги, нажал на кнопки. Двигатель забухтел, лодка завибрировала, готовясь отправиться в путь. Пассажиры разбрелись по местам, негромко переговариваясь, но уже готовясь забыть о случившемся.

Да и что особенного случилось?

Нашлась на речном дне коробка, неизвестно кем и когда выброшенная в воду. Хорошо хоть мальчишка не подавился бусиной. А Сэму нечего сидеть с кислым видом: коробка (возможно, из серебра или вовсе из платины!) при нем, радоваться надо.

Тамара отвернулась ото всех и принялась смотреть на воду, вновь вернувшись мыслями к мужу, который ждал ее в номере отеля. Ей подумалось, что надо бы ему позвонить, но она не могла собраться с духом.

Делать первый шаг всегда нелегко. Муж чрезмерно обидчивый, мириться не предложит. Поколебавшись, повздыхав, Тамара вытащила телефон и хотела набрать нужный номер, когда поняла, что ничего не выйдет.

Экран был черным, как дно шкатулки.

Он не сразу заметил, что творится неладное. Меткое слово – бабушка его произносила, бывало. Оно означает, что нет лада в мире или отношениях, а есть некая неправильность, выверт, опасное расхождение с тем, как должно быть.

Неладное…

Поначалу раздражающее, удивляющее, но постепенно все больше пугающее. Часы. Вот с чего все началось.

Современные люди пользуются телефонами, чтобы посмотреть, который час, но Адам не мог обходиться без часов. И во время управления судном удобно: не будешь же всякий раз в карман за телефоном лазать.

Часы подарила жена на первую годовщину свадьбы.

– Пусть у тебя всегда будет время для меня, – сказала Анжела и улыбнулась застенчиво, чуть склонив голову к плечу.

Кто-то из друзей или родственников (а может, мать Адама, теперь не вспомнить) сказал, что дарить часы не к добру. То есть супруги или возлюбленные не должны дарить их друг другу, это к разлуке. Адам не придал словам значения. Как вообще может нормальный современный человек верить в приметы? Все эти бабы с пустыми ведрами, разбившиеся зеркала, сулящие неприятности, треснувшая посуда, которой нельзя пользоваться, и прочая чепуха остались в глубине веков, там им и место. А мы будем бестрепетно переходить дороги, которые перебегают черные кошки.

В то время Адам еще верил, что его супружество будет долгим и счастливым. Но мысль, что зря Анжела подарила ему часы, гвоздем засела в сознании. Когда все между ними стало рушиться (это случилось довольно скоро), когда Анжела умерла, Адам невольно думал, что жена накликала свою судьбу.

«Хотя стоило ли винить часы, если ты вел себя, как сволочь?»

Носить часы (к слову, дорогие, красивые, но несколько вычурные) после смерти Анжелы не хотелось. Но Адам упорно застегивал их на запястье каждое утро, словно наручники, которыми приковывал себя к прошлому, запрещая себе забывать.

Должен был их носить – и не было им сносу. Часы выдерживали удары, падения, пролитый горячий кофе и не ломались. Шли точнехонько, не опаздывали и не спешили, всегда возвращались к Адаму, находя дорогу, как верный пес.

Однажды Адам снял часы в гостиничном номере и забыл, в другой раз они свалились с руки в такси. Но ни таксист, ни горничная не присвоили часы, не оставили их себе. Вернули Адаму. Может, чувствовали: это не обычная вещь, на ней лежит заклятье. Никто не может носить их, кроме Адама, для которого это не просто часы, но его крест.

Они и сегодня сверкали на запястье капитана, и в какой-то момент Адам бросил на них взгляд. Не сразу сообразил, в чем дело, а когда понял, испугался.

Сам от себя не ожидал, насколько сильно это сразит его. Адам еще не знал, что дальше будет только хуже, и поэтому в тот миг счел, что ничего ужаснее быть не может.

А случилось, в общем-то, обычное: часы встали. Секундная стрелка замерла, не бежала суетливо по кругу, минуты больше не летели вперед, отсчитывая время пребывания Адама на земле. Неубиваемые, аномально прочные и надежные часы отказались служить.

«Сломались?» – подумал капитан, и ему показалось, что это внутри него обнаружилась поломка.

«Не к добру!» – произнес в голове полузабытый бабушкин голос, следом прибавивший про «неладное».

Адам постучал пальцем по циферблату, поднес часы к уху, прислушался. Не тикают. Замерли. Или, вернее сказать, умерли.

Как Анжела.

– Не работают?

Капитан вскинул голову. Конечно, кто же еще. Такие женщины, как Елена, не способны отступить, признать, что их не хотят. Они бьются и бьются в закрытую наглухо дверь, пока не расшибут лоб в кровь, а после начинают всех вокруг винить, что им больно.