Шрифт:
Елена сердито фыркнула.
– Адам, простите, но я уточню: вы не напутали? Точно помните, что развернули лодку? – спросила Тамара.
– И я помню! – ответила за него Елена. – Конечно, мы повернули, чтобы двигаться в обратный путь, это сто процентов!
– Значит, надо продолжать плыть в ту сторону, – сказал Александр.
– Я знаю проход на Голубац как свои пять пальцев. Мы находимся не там.
– Про знакомые и незнакомые места этот юноша нас уже любезно просветил. Но я не вижу иных вариантов, как продолжать движение.
Адам и Александр спорили, остальные молчали.
«Что у нас, права голоса нет?» – подумал Сэм и сказал:
– Давайте голосовать. Я за то, чтобы плыть.
Его предложение было принято, все высказались за то, чтобы плыть хоть куда-то. Ничего нет хуже, чем ждать и догонять, Сэм где-то вычитал эту фразу и был с нею согласен.
Капитан подчинился мнению большинства, и вскоре они снова скользили по реке. Пассажиры молчали. Сидели и смотрели по сторонам, ожидая, что скоро покажется что-то знакомое.
Сколько времени прошло? Сэм не мог понять, не ориентировался без часов. Однако желудок возмущенно урчал: пора есть. Но все припасы съедены, ни у кого ничего в заначке нет. Скоро голод станет проблемой.
Смотреть на проплывающие мимо берега, на заросшие лесом горы надоело, и парень прикрыл глаза, стараясь не думать о накрытом столе, о вкусной маминой выпечке, о сарме и тушеной с мясом фасоли.
Время шло, Сэм дремал…
– Солнце садится! – вдруг воскликнула Нина.
Сэм открыл глаза. Все кругом задвигались, заговорили. Женщина была права: солнце низко припало к линии горизонта, готовясь спрятаться за нею.
– Не может быть! – упрямо произнесла Елена.
– Отрицание истины не отменяет ее, – витиевато, в своей новой манере выразился Эдвард.
– Ориентироваться без часов сложно, но…
– Но как ни крути сейчас должен быть разгар дня, а не вот это вот! – закричала Елена. – В чем дело? Вы что сидите, такие спокойные? Не видите? Это конец света! Ничего не работает, мы застряли черт знает где, творится сплошное безумие!
– Что толку орать? – поморщился Марк. – Что предлагаете? Коллективно впасть в истерику?
Сэм, не отдавая себе отчета, прикоснулся к шкатулке.
Тут, на месте. Стало чуть легче.
– Нас нечистый морочит, – сказала Тамара.
Все обернулись к ней.
– Кто? Нечистый? – изумленно спросил Александр.
– О, здесь же Трансильвания! Вампиры, упыри, все дела, – не сдержался Сэм.
Нина недовольно покосилась. Тамара проигнорировала насмешку.
– Дух нечистый, – невозмутимо продолжила женщина. – Демон. Водяной бес. Мало ли. Кто-то из Нижнего мира, там полно разных существ. Может, мы ему дорогу перешли, вот он и изгаляется.
Нина хмыкнула. Адам покачал головой. Марк закатил глаза. Елена смотрела напряженно, ожидая, что еще скажет Тамара, и в глазах ее не было насмешки, только страх.
– Вы, например, слышали о твари, называемой Сеера? Нет? Сеера способен управлять временем, по своему желанию может замедлять или ускорять его ход.
– Перестаньте нести чушь, – резко бросил Александр.
– Забавная старушка, – дерзко произнес Эдвард.
– Тамара, уважаемая, но с чего вы… – начала Нина, но пожилая женщина не дала ей договорить.
– Я немного разбираюсь в таких вещах. Профессия, род занятий, знаете ли, обязывает.
– И кто же вы? Фольклорист? Писатель-фантаст? – осведомился Марк.
– Я ведьма, – спокойно ответила Тамара. – Люди ко мне на консультацию отовсюду приезжают.
Глава двенадцатая. Тамара
Как все уставились на нее, стоило лишь произнести эти слова! Челюсти отвисли, глаза вытащены. Говоря по правде, этого и следовало ожидать. Тамара сама была бы в шоке, если бы кто-то заявил во всеуслышание, что, он, например, некромант или хиропрактик.
Люди, которые приезжали к ней на прием, ничему не удивлялись, глаза не таращили: знали, куда едут, верили в возможности магии. А на «Дунайской деве» ее клиентов не было, так что удивление присутствующих легко спрогнозировать.
Тамара никогда не признавалась в незнакомых компаниях, чем зарабатывает на жизнь. Для чего это нужно? Говорила, что занимается бизнесом. И сейчас злилась на себя: ни к чему было говорить, что к ней отовсюду едут. Прозвучало как глупое детское бахвальство. И, если честно, было не совсем правдой.