Шрифт:
– Ты не согласна, Эйви, что я милый? Или с тем, что я всем нравлюсь?
– Со вторым пунктом.
– Да? И кому же я не нравлюсь? Скажи мне имя этой несчастной.
– Да, Эйви, скажи! – поддержал брат.
– Мисс Дарлинг!
– О… – протянул Эллиот, а брат хихикнул. – Боюсь, тут полностью безнадежный случай. На неё не действует совершенно никакие чары.
Мисс Дарлинг является той, кто частично следит за порядком в нашем многоквартирном доме. Не знаю, для чего именно сохранили такую профессию, потому что по факту она просто занимает одну из комнат, из которой выходит только в случае крайней необходимости. Например, если кто-то умер.
Женщине уже за шестьдесят, но выглядит она сильно старше своего возраста. У неё нет близких, то есть она сама по себе.
Раньше я расспрашивала у мамы про неё, потому что было интересно, как мисс Дарлинг смогла пережить… то время. Она является одним из самых старых жителей Архейнхола. Когда мама добралась сюда с отцом, то мисс Дарлинг уже была здесь, поэтому ничего я особо и не узнала.
Когда мы дошли до дома, то мой взгляд сам по себе отыскал её окно с задернутой шторой, которая шевельнулась. Она наблюдает, как и в большинстве случаев.
– У меня всегда от неё были мурашки, – сказав это, Эллиот поморщился, – страшная женщина.
– А мне кажется, что она… просто одинокая, – задумчиво произнесла я.
– Возможно, Эйви. Увидимся завтра? Может быть, прогуляемся? Сходим, посмотрим на самоубийц? Они как раз должны будут завтра уезжать.
– Хорошо.
Как раз нужно посмотреть на то, как они будут уезжать и что будут с собой брать. Чем больше информации, тем лучше.
– Тогда до завтра!
– А можно я пойду с вами?
– Нет, Тоби.
– Но почему, Эйви? Только не говори, что это опасно. Там нет ничего опасного!
Нет. Просто у меня есть иррациональный страх, что брата могут забрать, даже несмотря на то, что у него есть я и мама. Они решат записать его к ликторам, по возрасту он как раз проходит. Но все эти размышления я не смогу объяснить ему, потому что он не поймет.
– Эйви, позволь ему. Тоби будет с нами, ему не о чем беспокоиться, – Эллиот поддержал его, а я вновь недовольно поджала губы.
– Ну, хорошо.
– Ура!
Брат обнял меня, а после радостный убежал в комнату.
– Ты слишком переживаешь за него…
– Потому что я боюсь, Эллиот, – в особенности, зная, что скоро мы решим покинуть пределы квадранта. Там будет ещё страшнее.
– Эй, – он положил свою руку ему на плечо, – пока я с тобой, то тебе не о чем беспокоиться.
Выдала кивок, глядя ему в глаза. Да, пока Эллиот со мной…
Глава 4
Как и обычно, я забрала брата после его смены и уже дома мы решили дождаться Эллиота, потому что он работает дольше всех нас.
Сегодня мама как раз собирается ночевать у Кларка, поэтому я не стала её предупреждать, что вечером нас с Тоби дома не будет.
Автобус с самоубийцами отходит в десять вечера, поэтому у нас будет ещё полчаса свободного времени.
Обычно их мало кто провожает, потому что люди, которые соглашаются добровольно покинуть квадрант… у них никого нет. Либо они сбегают, как сделал мой отец. Либо уезжают семьей, как сделаем мы.
Перекусив, я решила надеть свою рабочую одежду, чтобы в случае чего её было не жалко, а сверху, хоть скоро солнце и будет садиться, надела любимую кепку.
Брата заставила надеть кофту на молнии, потому что вечером может быть сильный ветер.
Следующие полтора часа мы валились на матрасах и разговаривали. Тоби даже заставил меня вновь ему почитать и почти было снова не уснул, когда я резко прекратила и вскочила с матраса, сказав, что нам уже пора.
На этот раз мы зашли за Эллиотом, постучав в дверь.
– Идем? – спросила у него шепотом. – Отец спит?
– Да, только уложил его, – парень кивнул глазами, а после вышел, тоже решив надеть на себя всё черное.
Мы вышли, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Его последние лучи, словно натянутые золотые нити, обвивают землю, окутывая все вокруг в нежное, размытое свечение. Воздух наполнился прохладой после знойной дневной жары, принося с собой тихий шёпот вечера.
– Там много военных, поэтому держитесь рядом.
Эллиот не любит последних почти также, как и я. Возможно, мы просто их боимся, потому что в квадрантах они чувствуют вседозволенность.