Бойцы сжали кулаки до белизны. Они ненавидели жестокого мастера, но не осмеливались оспорить его приказы. Он готов был пожертвовать семьями своих соклановцев, чтобы сделать из слепца воина клана.

Радан и Тиарра покинули пещеры. С этого момента для Дхавала начался кромешный ад – на тренировках его валили с ног и жестоко избивали, сковывая стальными скобами крылья и наматывая пайкчхики на столб. Его били всей толпой, не глядя, куда попадают удары. Били ногами, кнутами. И так продолжалось день за днём, пока он не озверел от боли и унижения, когда двое угзи поднесли нож к его волосам, выворачивая руки за спиной. Скобы на мощных крыльях лопнули, столб завалился, придавив двоих котов. Пятый день тренировок, а точнее безжалостных избиений, стал днём лечения ран, ссадин и переломов всех соклановцев. Но и Дхавал выглядел не лучше, когда они все замерли на одном колене перед ухмыляющимся мастером – крылья нихмира дрожали от синяков и длинных рваных царапин, а все тело чернело кровоподтеками.

Не о такой учёбе и жизни некогда мечтал сын генерала Джахарвалла.

3. На рассвете Ихелион вошёл в нишу и приподнял белое крыло, подумав, что сегодня их необходимо покрасить, чтобы они не выдали бойца в темноте. Под крылом мирно спали оба юноши.

– Поднимайтесь, братья. У меня для вас хорошая новость.

Юноши поползли из гнезда, сонно потирая лица.

– Какая, мастер? – Дхавал со стоном плюхнулся на пол у его ног, оправляя схенти и надевая ускх. Радан, зевая во всю клыкастую пасть и встряхивая ставшей густой гривой, вяло взялся за пайкчхики нихмира.

– Радан на закате отправляется на задание со всем кланом. А ты, сапфир, остаёшься оберегать пещеру. Проблем не должно быть. Никто не знает, что все бойцы отправятся на охоту за головами. Очень много заказов.

Радан тревожно вскинул голову, но продолжал молча заплетать цепь, опустив тут же помрачневший взгляд.

– А почему я не могу пойти с вами? – слепые глаза смотрели прямо, сквозь мастера.

– Ты же не можешь убивать. Какой от тебя толк? Будешь охранять пещеру. Все юные бойцы через это проходят. Не беспокойся, сапфир, мы вернёмся быстро.

– Хорошо, мастер. У меня просьба есть.

– Какая?

– Мне нужны цепи. Тяжелее тех, что сейчас вплетает мне Радан. Из этих я вырос.

Ихелион усмехнулся.

– Радан, оставь пока его волосы. Я принесу новые цепи. Их и вплетёшь. Пока идите завтракать.

Угзи быстро свернул смоляное полотно волос нихмира в огромный узел и отошёл, покорно склонив голову.

Мастер вытянул из склада новые цепи и, сворачивая их на согнутом локте, задумался. Что произошло с Раданом? Он стал огромен всего за три недели. Его шкура почернела. Он изменился до неузнаваемости. Его сила и ловкость стремительно набирали обороты. Неужели это сделали с ним смешение крови кота с кровью нихмира и королевский неон? Похоже на то. Иного объяснения внезапному преображению угзи нет. Интересно, можно ли с помощью крови нихмира преобразить всех членов клана? Как только он соберёт достаточно денег, наймёт лабораторию и выяснит это. Ему нужны сильные бойцы, чтобы подмять могущественные кланы столицы Войора и с полным правом обосноваться там. Тогда деньги потекут в его клан реками.

Дхавал “увидел” осторожное прикосновение Радана. Угзи подал знак: “Подготовься к ночи. Опасность”.

Они всё своё свободное время тратили на то, чтобы создать свой, тайный язык жестов. Дхавал уже понял, что Радану запретили говорить, заставив его дать обет молчания. Но этот обет касается только клана, а угзи принадлежит нихмиру. Кот обязан ставить в известность своего семейного войори обо всех грозящих ему неприятностях и угрозах. Так, они придумали пока только несколько знаков, в будущем предполагая расширить свой язык и возможности общения. Лишь бы это не дошло до мастера, иначе порки опять не избежать. Обоим.

Дхавал изучил сброшенные перед ним цепи. Совершенно новые, с отличным плетением и длинными боевыми лезвиями и жалами. Утяжелённые навершия остры – мономолекулярные технологии. Откуда у мастера такие цепи?

Тот словно читая его мысли, усмехнулся.

– Я купил их для тебя, когда ты вернулся и прошёл испытание, сапфир. Ты заслужил их.

Дхавал лишь кивнул, не сумея выдавить из себя слова благодарности.

Юноша прислушался к себе и своим рукам. Это так странно. Прикосновение к холодному металлу алунового титантита вызвал в его чутких пальцах странный восторженный трепет. Он никогда не испытывал подобного ощущения, словно в нём пробуждалась кровь его предков. Она неудержимо звала его быстрее вплести цепи и испробовать их в деле, и кипела в жилах, заставляя сердце учащённо биться.

Ихелион стоял рядом и видел, как крупный, правильной формы рот юноши дрогнул от восторга. Он улыбался, невзирая на кровоподтёки, оставшиеся после “тренировок”.

– Нравится?

– Очень.

– Тогда, Радан, вплети ему их. И идите на тренировку. Она сегодня для вас без убийств и драк. Подарок для сапфира. Бойцы преподадут вам хорошие уроки. Учитесь, мои мальчики. Тебя ведь никто на тренировках не обижал, сапфир?

Лицо юноши резко побледнело.

– Нет, мастер. Никто.

Дхавал уже знал, что если он пожалуется мастеру, то многие угзи будут наказаны кнутом при нём, а позже будет очередное избиение, гораздо более жестокое. Возможно, его попытаются даже убить во сне.

– А синяки откуда?

– Учился летать.

Ихелион вышел из ниши, едва сдерживая смех. Всё идёт по плану.

3.

Пока Радан вплетал новые, сверкающие цепи, Дхавал запел. В пещере наступила тишина – угзи застыли, слушая невероятно бархатный баритон, растекающийся в их сердцах бережным и невидимым неоном светлых игроков. Его подхватил тенор Тиарры, находящегося в другом конце пещеры. Чуть позже, все угзи с удовольствием присоединились, с улыбками подпевая слова песни о семье и доме, о родительских руках и их заботе.