– Значит, придёт время, когда я должна буду посмотреть в глаза своему тюремщику, – тихо продолжила, – и имитировать свою гибель не представляется возможным, – я провела по браслетам на предплечье, – и он будет волен делать со мной всё, что посчитает возможным, – мои плечи безвольно поникли, а взгляд устремился на весело танцующие языки пламени.

– Не всё так плохо, леди. Вы его жена, и он не посмеет…

– Он уже посмел, сделать меня своею женой, запереть в замке… Капитан, – я вскинула на мужчину глаза, – я не помню, как выглядит солнце, как шумит лес, как плещутся волны. Воспоминания о взрослой жизни принадлежат кому-то чужому. И не знаю на сколько для меня приемлемы.

– Лавилия, – мужчина тяжело вздохнул, – вам нужна та сила что даёт присутствие чужого сознания. Подозреваю что именно благодаря ему вы не умерли в колодце, сумели вернуть разум. Вы уже не та девочка, растущая как нежно оберегаемый цветок, окруженный теплом и любовью, вы воин способный изменить свою судьбу. И вы уже начали её менять.

Я несколько минут смотрела на пламя, обдумывая слова капитана, потом хмуро усмехнулась:

– Наверно вы правы, капитан. Пора прекращать жалеть себя, иначе я погублю не только сою жизнь, но и людей, доверившихся мне, – я поднялась, взяла нож которым мужчина только что нарезал хлеб. Обхватила свою косу, которую Мариша заплела несколько минут назад и полоснула по ней где-то на уровне плеч.

Девушка, увидев, что я сделала, вскрикнула, закрыв рот руками. А я печально посмотрела на неё, перевела взгляд на косу, что сейчас была у меня в руке, и кинула её в пламя. Почему-то опять защипало глаза, это было как прощание с той весёлой беззаботной жизнью что виделась мне во снах, и которой уже никогда, никогда не будет. Посмотрела в пораженные глаза капитана:

– Красота сейчас не главное, Урсун, сможете добыть мне мужскую одежду?

– И мне то же, – раздался позади дрожащий голос и мимо меня, в костёр полетели чёрные прекрасные волосы моей Мариши.

– Так, пожалуй, будет легче скрываться, -с трудом выдавил капитан, спустя почти минуту, глядя на Маришу с сожалением.

Подошел к ней обнял, девушка уткнула в его рубашку мокрое от слёз лицо, провёл по криво остриженным волосам, она всхлипнула. Я почувствовала себя лишней, эти двое то же прощались с прошлым. Отвернувшись, побрела по кромке воды, пусть побудут вдвоём. Оказавшись чуть не напротив них, на другой стороне озера решилась посмотреть туда, где оставила друзей. Мариша сидела на коленях у мужчины, и что-то тихо рассказывала, а он обняв её чуть покачивал то и дело гладя по голове. Я изучала пещеру больше часа. К сожалению, не взяла с собой факел, а света костра и светляка, что соорудил Урсун не хватало до дальней её части, и мне пришлось повернуть обратно. Мариша по-прежнему сидела на коленях у капитана, тот подняв голову мне навстречу, приложил палец к губам призывая к молчанию, девушка спала, убаюканная тихой лаской сурового война. Надо же я впервые видела, что б Мариша спала, обычно я засыпала то под её рассказы, то под мерное постукивание спиц в её руках, а просыпалась, когда она уже крутилась, что-то готовя, вытирая, наливая. Я улыбнулась мужчине. Стало хорошо на душе от осознания, что Мариша под покровительством сильного мужчины. Подошла ближе к костру, подкинула несколько толстых веток, расстелила шкуры рядом с Урсуном, улыбнулась поймав его благодарный кивок. Приготовила и себе спальное место, устроилась на нём и засыпая видела, как с величайшей осторожностью капитан укладывается вместе со своим сокровищем счастливо улыбаясь.

Лесная тропинка, не понятно то ли ранее утро то ли вечер, я бегу, мне осталось бежать ещё около часа, из груди вырывается воздух рваными толчками. Почему сегодня так устала? Останавливаюсь, пытаясь отдышаться уперев руки в колени. Не прекращающиеся тошнота по утрам достала. Значит это утро.

– Ты сегодня не важно выглядишь, – останавливается около меня широкоплечий мужчина, в такой же спортивной майке и шортах, как и у меня, – не заболела?

– Не знаю, с утра тошнит хоть голову в петлю, а у меня через два дня бой с этой «Барби» из Австралии, – дыхание постепенно восстанавливается.

– Ты бы к Михалычу подошла, может что-то серьёзное.

– Пройдёт, выпрямляюсь и делаю круговые движения плечами, а не пройдёт после соревнований подойду.

– Ну, смотри, – мужчина пробегает мимо.

У меня внутри что-то сжимается и к горлу подступает тяжелый ком. Я была с этим мужчиной, около месяца назад, один раз. И всё, знала, что он баб меняет как перчатки, и я лишь одна из многих, знала и пошла… Сама виновата. Выругав себя продолжила разминку.

Открыла глаза, костёр потрескивал, догорало последнее полено. Почему-то моё сознание не сохранило черты лица этого мужчины, просто сам факт. А ещё откуда то пришло понимание, что тот бой я проиграла. И как будто издалека слышалось:

– Чёрт, почему не сказали, что она беременна, отторжение плода, надо остановить кровотечение…

И пустота, и я в этой пустоте. Полёт в никуда.

Мотнула головой, что за наваждение, сейчас надо думать, как выбираться на волю. Повернула голову, увидела, как на соседней шкуре спят двое, прижавшись друг к другу. Урсун не предаст, ведь он любит свою малышку, вон как обнимает.

Поднялась, стараясь не шуметь. Накидала дров в костёр и побрела к воде, хотелось смыть чужие тяжелые воспоминания, своих хватает. Быстро разделась и нырнула в тёплую воду. Видела, как аккуратно поднялся мужчина, подошел к тому месту где я оставила одежду, положил рядом с ней простынь, о которой я не подумала, и вернулся к костру, уселся спиной ко мне. Видимо хочет поговорить. Я нырнула ещё несколько раз и вылезла. Платье на мокрое тело одевать не стала, просто завернулась в простынь и подойдя присела возле мужчины. Он кинул на меня удивлённый взгляд, и покраснев отвернулся, мне даже показалось, что засмущался.

– Урсун, вы умеете смущаться? – шепотом спросила усмехнувшись.

– Вы, леди, не одеты.

– Могу одеться, но мне показалось ты хотел о чём-то поговорить.

– Да, Лавилия, мне пора уходить. Не будет меня, наверное, пару тройку дней, продуктов и дров должно хватить на это время, – он грустно вздохнул и посмотрел на Маришу.

– Не тревожьтесь, капитан, с нами всё будет хорошо, – я тронула мужчину за руку в попытке успокоить.

Он вздрогнул, странно посмотрел на меня, потом неожиданно резко кивнул и поднялся, снова скользнул взглядом полным сожаления по спящей Марише и ушел. За три дня что не было капитана мы изучили пещеру вдоль и поперёк. Конечно, понятие день, ночь для нас были весьма условными. Солнечный свет не проникал внутрь, и мы могли ориентироваться лишь по внутренним часам. Обследовали самые дальние уголки пещеры, нашли вход в коридор по которому пришли сюда. А вот выхода, откуда Урсун приносил дрова не нашли, вероятно там был скрыт какой-то механизм. Я пыталась учить Маришу плавать, кто знает, как нас встретит свобода. Девушка прониклась моими словами и с усердием выполняла всё что я говорила. Удивительно, но страх перед глубиной она преодолела довольно быстро, да и держаться на воде научилась. Впрочем, я всегда знала, что она умница.