Шрифт:
— Возьмёшь? — с тихой надеждой в голосе спросил староста.
— Не не не!
– поспешил откреститься богатырь — я женат! Кого другого присмотри.
— Было бы кого… Она же на все княжество известна. Все ее любят, ценят и уважают, но почему-то только на расстоянии. Очереди из женихов нет. Все боятся, что она их разорит!
— Так ты отдай ее за богатого. Она у вас девушка видная. И по характеру, сразу видно, добрая. И готовит вон как вкусно — показал Алеша на ломящийся от угощений стол, которые наготовила к его приходу Настенька. — Настоящее сокровище! — и тут его осенило — О! А ты отдай ее за князя! Он у нас мужик видный, богатый, холостой, да и как раз недавно говорил, что ему нужен кто-то, кто навёл бы у него в тереме порядок. Бардак, мол, творится. А кто ж лучше жены порядок может поддерживать?
— Думаешь? — с надеждой в голосе спросил староста.
— Уверен! Думаю что Князь просто счастлив будет такому подарку! Да и Настеньке будучи княжной гораздо легче о народе будет заботиться. И народ будет рад такой княжне. А хотя чего гадать? Мы как раз завтра с Горынычем в Киев летим, вот и осчастливим как раз его! Пусть Настенька собирается…
Князь Владимир и народная петиция.
– Князя! Князя! Князя! – доносились крики толпы снизу. Князь Владимир на цыпочках подошел к окну и аккуратно выглянул из-за ставни. Повсюду, куда простирался взгляд, толпился народ, что-то скандировал, выкрикивал какие-то не понятные лозунги. Вверх летели шапки, яйца, огурцы и прочее… непотребство.
– Вот ведь… народ у нас. А я же ведь все для людей, все для людей. Бывало встанешь с утра прямо, как раз к обеду, и как начнешь… об народе думать! Под наливочку то так хорошо думается о них, болезных. А они мне вот так за доброту мою сердешную отплатили. Ведь написано же на дверях – не приемный день! Ведь написано же?! – Князь сурово глянул на Антипку.
– Написано! Как есть, написано! Вот те крест, Князь-батюшка – бухнулся тот на колени, лбом в пол.
– Ну вот! Завтра приходите. Завтра! – выкрикнул Князь в окно и тут же отшатнулся обратно от пролетавшего мимо огурца.
– Вот ведь… Ироды окаянные. Ну и чего тогда они тут это непотребство творят? Хотят-то чего?
– Дык… ведь петицию вот принесли тебе, батюшка – не отрывая лба от пола произнес Антипка.
– Петицию?? Так ведь это жалоба вроде как? А на кого жалуются то, болезные?
– Так… ведь… на тебя, Княже - шепотом произнес Антипка, и еще сильнее вжал лоб в пол.
– На меня-я-я?? Это что же… бунт получается? Куда стрельцы смотрят? Разогнать всех, к чертовой бабушке! Ведь я же им как отец родной! Последнее от сердца отрываю… Стрельцов сюда, живо!
– Не вели казнить, Князь-батюшка! А только стрельцы там уже… С этими вместе. Тоже бунтуют. Мы же им зарплату уже два месяца как не платим… Вот и…- Антипка замолчал, в предчувствии неминуемой грозы. Князь молчал. Как рыба, вытащенная на лед, он то открывал рот, то закрывал. Прошла минута. Другая. Наконец выдохнув, Князь опустился в кресло.
– А ведь я же к ним как к родным, как родным… троюродным племянникам. Последнюю рубашку отдать готов был! А они? Ведь два месяца всего не платили. Два месяца! Ну должны же были понять! Времена нынче тяжелые. Политическая обстановка опять же… Ведь кругом враги, кругом враги! Казна опять же пустая… Ведь всего месяцочек – другой не могли потерпеть…
– Так ведь, казна-то, Князь-батюшка… - прошептал Антипка, вспоминая забитую сундуками с золотом казну.
– Цыц мне тут! – аж подскочил Князь с кресла – Это все на черный день. На черный день! Это, как это по-научному… стабилизационный фонд, во! Понимать же надо! Вдруг война, или голод, или катаклизм какой. А тут мы рраз – и на помощь придем. Подсобим денежкой-то! Под процентик маленький… Короче, денег – нет! – Князь бухнулся обратно в кресло. Над головой пронеслось яйцо, и врезалось в любимую картину князя на стене.
– Вот жешь… изверги. Что же делать, что же делать… Так! Богатырей сюда, живо!
– Не вели казнить, Князь-батюшка,– бухнулся опять лбом в пол Антипк, – А только их тоже… нет.
– Да что ж ты, гад, на корню прям мои инициативы режешь! – аж приподнялся Князь в кресле и зашарил рукой в поисках чего-нибудь тяжелого, чтоб запустить тому в лоб.
– Не вели казнить!!!
– Тихо! Где они? Вернуть немедля!
– Дык ведь… Алеша, например, Змея Горыныча поехал усмирять, уже неделю как.
– Подождет Змей Горыныч. Вернуть немедля!
– Дык ведь… два дня туда скакать на лошади-то. Пока-а к нему гонец доберется, пока-а они сюда прискачут. Дык ведь и поздно уже будет.
– «Дык ведь, дык ведь» - передразнил того Князь – Но так-то да, поздновато… Что ж так долго он с ним разбирается-то? Что они там делают то уже, целую неделю-то?
– Дык.. грхм, грхм, – закашлялся Антипка, – Уже три дня как пью… поют, батюшка – вовремя поправился он, вспомнив тяжелую руку Алеши и то, как скор он на расправу за кляузничество.