Шрифт:
– Я знаю, просто интересно, что он принял за «непривычный лесной запах»? – Соколовский отошёл обратно к столу и озадаченно пожал плечами.
– Ээээ… разве что… сбор Тявина? – предположила Таня. – Я как раз перед этим чай заваривала…
Михаил решился открыть глаза, потом узрел свою тушу, потом стеснительно присел за диван и преданно уставился оттуда на Соколовского.
– Таня, принесите, пожалуйста, сбор, – попросил Филипп.
Когда она вернулась с бумажным коричневым пакетом, у Бирюкова встали дыбом все его шерстины на макушке – именно этот запах он принял за признак присутствия другого медведя – нормального, лесного. Не никчёмного, не искалеченного отсутствием одного из самых важных медвежьих качеств, а правильного. Такого, к которому точно убежит его жена!
– Нда, как всё запущено! – выразительно произнёс Соколовский. – Так ты взял и едва не сожрал мою помощницу и моего травника просто из-за того, что взревновал и тебе померещился какой-то не такой запах из-за сбора таёжных трав? Ты нормальный? Ты хоть понимаешь, что я могу за это потребовать твою жизнь и буду прав?
– Да… понимаю, – глухо отозвался медведь – абсолютно беспочвенное нападение на беззащитных, которое закончилось тяжёлыми ранениями, могло караться именно так!
– Но скажите только… жена… Мила? Она тут?
– Приехала после тебя, разумеется, без чужих медведей, – вздохнул Соколовский. – Можешь с ней поговорить… напоследок!
Он кивнул, и черноволосый тип, стоящий около стола, вышел из кабинета, а потом вернулся со смартфоном Бирюкова.
– Когти убери! – строго велел черноволосый.
– Они не втягиваются… – вконец растерялся Бирюков, понимая, что его жизнь заканчивается.
– Вернись в человеческий вид! – утомлённо посоветовал Соколовский. – Только из-за дивана не выходи… не думаю, что на тебе многое из одежды осталось, а тут девушка…
Медведь рухнул на пол, выглянул из-за диванной спинки уже в человеческом виде, неловко перегнулся, опасаясь показаться больше, чем это будет прилично, и нашаривая серьёзно ободранной гусями рукой брошенный на сиденье дивана смартфон, а потом торопливо набрал номер жены:
– Мила…
– Ты! Что ты натворил! Я же тебе сказала, что не буду больше с тобой жить! Не желаю рисковать медвежатами из-за твоих глупостей!
– Кккакими медвежатами?
– Моими, конечно! Ну и твоими… частично. Короче, не звони мне больше! Ты не человек, я – тоже! Жить как люди мы не могли и не можем, так что забудь про меня. Вообще забудь и не рассчитывай, что я как-то буду тебя вытаскивать из той заварухи, в которую ты вляпался по собственной дури! Всё, прощай!
Смартфон выпал из лапы… нет, то есть всё-таки из руки разом ослабевшего Бирюкова и мягко приземлился на сиденье дивана.
– Чем ты думал, когда пытался втиснуться в чужую, людскую жизнь, натянуть на себя красивую картинку? – сухо уточнил Соколовский.
– Я… чем я думал? – с горечью отозвался Михаил. – Что я хоть так смогу быть полноценным! Не получается быть таким медведем, так хоть как человек справлюсь. Хотя… какая уж разница. Делай что ты хочешь! Наверное, так действительно всем будет лучше!
– Что я хочу? Да нужен ты мне, – брезгливо фыркнул Соколовский, неприязненно разглядывая здоровенного типа в жалких лохмотьях, стеснительно прячущегося за диваном. – Но вот делать с тобой что-то придётся – ты можешь быть реально опасен.
Он покосился на своего ветеринара и насмешливо покачал головой.
– Таня… дайте угадаю, вы что, заступаться за него решили?
Глава 31. Есть только то, что уже случилось
Таня покосилась на Михаила.
– Ну… как бы да. Вы же сами понимаете, что это такое стечение обстоятельств. И несчастливое, и наоборот.
– Про несчастливое я понимаю, а наоборот – это вы про Уртяна? – уточнил Соколовский.
– Да, конечно.
– А если бы у вас не получилось или вы не успели бы? – Филиппу действительно было интересно услышать ответ.
– У меня нет в наличии «если бы», – отозвалась Таня. – Есть только то, что уже случилось.
Соколовский усмехнулся:
– Да… вы правы, конечно. Вообще-то у всех есть только то, что уже есть, только не все это понимают и принимают. И что вы бы посоветовали? Только учтите, на мой взгляд, жить среди людей так, как он это делал раньше, ему уже нельзя – может сорваться и будет трагедия.
Михаил судорожно вздохнул, опустив взгляд на свои руки, перепачканные в запекшейся бурой крови того типа, которого он так ужасно… оттолкнул.
Таня тоже про это думала – ещё бы! Забудешь тут рык за спиной, уже не говоря про всё остальное, но стоящий за диваном человек… ну, в смысле тот, кто выглядел как человек, был настолько несчастен и измучен, что поневоле пришлось загнать воспоминания подальше, попинать мыслительный процесс и уточнить:
– А почему у вас обоняние не работает? Травма, аллергия, воспаление? Что было изначально?