– Могу я узнать, кто он? – парень сжал кулаки.

– Не всё ли равно....

– Нет, я хочу знать его имя, – настаивал сын мэтра Жака. – Наверно, это тот барон? Я помню, какие взгляды он бросал на Вас!

Девушка промолчала, однако Этьен не унимался:

– Поверьте, он не любит Вас! Его привлекает только Ваше приданое!

Монолог молодого человека начал раздражать дочь Великолепного и она решила прервать его:

– Мне больше нечего сказать тебе.

– Значит, это Ваш ответ…

– Да.

Не произнеся больше ни слова, брат Жанны выбежал на улицу.

Спустя час Лоренца сообщила Доруа:

– Мои вещи уже собраны, мэтр Жак.

– В таком случае, идёмте.

Возле конюшни, кроме Этьена, стоял также Даниель. Пока парень делал вид, будто проверяет упряжь мулов, д’Эворт подсадил девушку в седло.

– Может быть, мне проводить Вас? – нерешительно предложил кузен донны Флери.

– Не стоит. Так Вы уезжаете завтра? – как бы между прочим уточнила дочь Великолепного.

– Да, после обеда, потому что мне ещё нужно проститься с родными, – успокоил её, сам не подозревая об этом, д’Эворт.

Тем временем подтянулись оставшиеся слуги и девушка сердечно простилась с ними. Старая кухарка плакала, утирая слёзы фартуком, а дядюшка Пьер от волнения тряс седой головой.

– Прощайте! – крикнул ей вслед Даниель.

– Прощайте, господин д’Эворт!

Отъехав на несколько шагов от дома, девушка обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на дом Льва.

Несмотря на то, что супруга Доруа приняла её с распростёртыми объятиями, Лоренце не терпелось поговорить с подругой и она чувствовала себя как на иголках, пока им с Жанной не удалось уединиться.

– Мне кажется, что с тех пор, как мы виделись в последний раз, прошла целая вечность, – сказала Лоренца, обведя глазами знакомую с детства комнату.

– Простите! Я хотела сразу же приехать, как только узнала о кончине господина де Нери и его супруги, но матушка не отпустила меня, – взволнованно произнесла сестра Этьена.

– Я не сержусь, Жанна.

– Мне так жаль, так жаль, – продолжала та со слезами на глазах. – Ваши родители были исключительными людьми!

– Да, ты права, – Лоренца почувствовала, что сама вот-вот расплачется.

– Я готова сделать для Вас что угодно!

– Это хорошо. Но сначала я должна кое-что рассказать тебе.

Выслушав её, дочь мэтра Жака растерянно сказала:

– Но это невероятно!

– Вернее, Ваша история напомнила мне сказку, рассказанную кормилицей, про одну простую девушку, которая вдруг превратилась в принцессу – поправилась она. – Подумать только, что Вы – дочь покойного правителя Флоренции!

– И всё же, это правда. Вот грамота Великолепного, – Лоренца протянула ей документ.

Взяв его, Жанна принялась читать вслух: «Я, Лоренцо Медичи, признаю Лоренцу Марию, приёмную дочь сеньора Бернардо Нери, банкира, моей родной дочерью и позволяю ей впредь именоваться, как и я, Медичи. Причём подобное право, дарованное мной вышеназванной Лоренце Марии, не может быть оспорено никем из моих потомков. Лоренцо Медичи. Флоренция, августа 24 день года 1491 от Рождества».

– Я хочу поехать во Флоренцию, – сообщила Лоренца, когда Жанна дочитала грамоту. – Поэтому мне нужна твоя помощь.

Слишком хорошо зная упрямый характер своей подруги, чтобы попытаться сразу отговорить её от этой безумной затеи, Жанна лишь тихо заметила:

– Но Вы ведь не можете одна отправиться туда.

– Я поеду с донной Аврелией. Мы присоединимся к посольству барона де Монбара, которое отправляется во Флоренцию завтра утром, – начала излагать ей свой план Лоренца. – Но если мэтр Жак узнает об этом, то он, как мой опекун, не отпустит меня. Поэтому я во время ужина сошлюсь на головную боль и попрошу, чтобы меня не беспокоили до утра. А ты выпустишь меня с Катрин через заднюю калитку.

– Помнитшь, как в детстве тайком от взрослых мы покупали сласти в лавке напротив вашего дома? – добавила дочь Великолепного. – А твоя матушка всё удивлялась, почему у нас перед обедом пропадал аппетит?

Жанна, невольно улыбнувшись, кивнула в ответ.

– Так вот, надеюсь, до завтрашнего полудня меня никто не хватится. А к тому времени я буду уже далеко.

– Значит, отвечать за всё придётся мне…

– Если хочешь, я оставлю записку мэтру Жаку, что сама всё проделала и тебя никто не заподозрит.