Над водой заклубился туман, и из тумана выступила она — ундина. Я с любопытством рассматривал озерную деву, но не обнаружил ни хвоста, ни жабр. Она шла ко мне, длинные светлые волосы скрывали обнаженное тело, на лице светились неестественно большие желтоватые глаза. И хороша как утопленница. В том смысле, что я столько не выпью. Впрочем, секс я изначально не планировал.

Ундина остановилась, не дойдя пару шагов, окинула меня оценивающим взглядом и заявила:

— Ты — не тот!

— Знаю, — усмехнулся я. — Но я бы на твоем месте не перебирал харчами.

— А ты смелый, — усмехнулась она, — или глупый?

«Вот и мне интересно, ” — заметил дядюшка

— Одно другому не мешает, — ответил я им обоим.

— Я — Айелла, — представилась ундина.

— Очень приятно, я — Арчи.

Она подошла совсем вплотную и положила руки мне на грудь. Ладони были ледяные, я чувствовал это даже через куртку.

— Раздели со мной ночь, Арчи, — сказала Айелла и потянула вниз молнию на куртке. Интересно, откуда она знает как это работает?

— Это то, что тебе нужно? — спросил я.

— Это то, чего я хочу, — отозвалась она и, разорвав на мне футболку, принялась водить ладонями по груди. В тех местах, где она прикасалась, по телу разливался леденящий холод, принося острое, как чувство опасности, наслаждение.

— Теперь ты мой, — выдохнула она мне прямо в губы и поцеловала. Это тоже было леденяще хорошо.

Я забыл, что она некрасива, забыл, что ее объятия убийственны, забыл, зачем я здесь. Запустив пальцы в шелковистые волосы, я неистово целовал самую желанную из женщин, и чувствовал, что просто растворяюсь в блаженстве. Где-то по краю сознания скользил дядюшкин отчаянный крик, но я на него не реагировал. Мне было хорошо, так хорошо, как никогда и ни с кем прежде. И пусть даже это меня убьет… по крайней мере, я умру счастливым. Краем затухающего сознания скользнуло воспоминание о каком-то незаконченном деле, но это уже не имело никакого значения.

Я таял, исчезал, растворялся…

— Оставь его! — раздался резкий, как удар хлыста, окрик. Акустическая волна больно ударила по ушам.

В тот же момент ундина, отброшенная сильной рукой, полетела на землю. В поле моего зрения вплыло белое лицо с горящими глазами.

— Айелла! — протестующе закричал я, то есть попытался закричать — язык не шевелился, все тело превратилось в ледяную статую.

— Арчи, ты как? — спросил Лукас.

Я бы и рад ответить, но не мог. Ледяные изваяния не разговаривают. Я не мог ни кивнуть, ни пошевелить языком. Даже глазные яблоки не прокручивались, и смотреть я мог только прямо, причем видел все как в тумане.

Лукас, не дождавшись ответа, похлопал меня по плечу. В месте, где он прикоснулся, в кожу впились тысячи мелких иголок. Кажется, он меня от чего-то спас, только я не испытывал к нему ни малейшей благодарности, скорее, досаду за то, что прервал удовольствие.

— Потерпи, скоро станет легче, — пообещал мне Лукас, но его слова оставили меня совершенно равнодушным. Я безотрывно смотрел на Айеллу, которая так и сидела на земле, переводя взгляд с меня на ташшара.

— Почему ты вступился за человека? — спросила она у Лукаса со смесью недоумения и презрения.

— Он спас мне жизнь, — отозвался ташшар. — Жизнь за жизнь.

Айелла кивнула, поднялась на ноги.

— Принимается, — она повернулась ко мне и улыбнулась жутковатой, безумной улыбкой. — Значит, придется идти за мальчишкой.

Она повернулась к нам спиной и направилась к озеру.

— Погоди! — хрипло каркнул я — криком это назвать можно было только с огромной натяжкой.

Ундина обернулась.

— Что тебе нужно? — спросил я. — В чем ты нуждаешься?

Она снова подошла ко мне, посмотрела в глаза:

— Мир без Хайвергов!

Я криво, насколько позволяли замороженные мышцы лица, усмехнулся.

— Этого я не могу тебе дать… Пока не могу.

— А жаль.

Она сделала шаг назад и исчезла, обрушившись вниз потоком воды.

— Не может без фокусов, — проворчал вымокший до нитки Лукас. — Ты как, Арчи?

— Жить буду, — отозвался я, не более сухой, чем он. — Спасибо, кстати.

— Квиты.

Лукас подмигнул, взмахнул рукой и, расправив крылья, взлетел в небо. Я так и стоял у столба, мокрый и злой, понимая, что на этот раз таки крупно облажался.

Рома

Ночь давно вступила в свои права, и мой новый знакомый, не задумываясь о порядке ночных дежурств, уже успел заснуть, замотавшись в собственную куртку и подтянув колени к подбородку. Впрочем, после таких приключений Я бы тоже вырубился. Я подумал, что надо бы его укрыть, но так ничего и не сделал. В конце концов, спал же он как-то в лесу до этого, и даже не простыл.

Магический костер, который Арчи зажег перед уходом, горел всё тем же ровным пламенем, даря тепло и свет, но не добавляя спокойствия. Сейчас мне казалось, что лес за пределами нашего охранного круга полон диких зверей и кровожадных чудовищ, и все они только и ждут момента, чтобы вцепиться нам с Лексой в глотки.