Я подошла ещё ближе, почти вплотную. Моё тело фонило. Вибрировало. Спириты ощущались лёгким жжением.

Прикрыв глаза, я просто вдыхала близость Эллиота. Воровала у происходящего этот момент. Мне нужно было напитаться им, даже против его воли, потому что иначе мне силы было не пополнить.

Я почувствовала лёгкое касание грубых пальцев на своём лице. Они медленно проскользили от виска вниз по скуле и к подбородку, а потом едва-едва коснулись губ.

Почти как тогда в комнате на Шанту, когда мы встретились впервые.

— Ты всего лишь результат эксперимента, — я распахнула глаза, когда услышала низких охрипший голос. — Знай, что бы ты ни делала, я не позволю ломать свою волю.

— А это твоя воля? — я смотрела ему прямо в глаза. Без страха — впервые. — Это ты так решил? Ты хочешь, чтобы так было?

Эллиот мне ничего не ответил. Полоснув острым взглядом, он молча развернулся и ушёл.

Эллиот

Бесконечный космос не давал ответа на его вопросы.

Да и формулировка вопросов была сложной задачей.

Эллиот не знал, как эти самые вопросы и задать. Он просто ощущал странные, непривычные, нехарактерные ему ранее чувства.

Его ломало. Больно и неприятно скручивало, но ощущения эти были не в теле.

Он не мог пойти спать, потому что тогда перед глазами мелькали болезненные вспышки воспоминаний. Они будто обжигали его мозг, не позволяя сделать полноценный вдох.

Люди, зависшие в воздухе — он видел их через какое-то стекло.

Иллюминатор?

В неестественных позах, с открытыми ртами и выпученными глазами. И небо, которое больше не было бирюзовым. Оно стало бледно-серым, пустым, безжизненным.

Эллиот вспоминал это небо и задыхался.

Вспоминал истошный крик любимого голоса матери и глох.

Зачем ему впустили эти воспоминания, эти жгучие огрызки в голову?

Как избавиться от них? Он ведь не может не спать вообще.

Страж поднял голову и посмотрел в иллюминатор в космос, по которому скользил челнок. Но тот был молчаливым и безжизненным. Он не собирался давать Эллиоту ответы.

Эллиот даже ходил к девчонке. Он хотел увидеть, насколько она ничтожна, насколько чужда ему. Что она просто… оболочка.

Но стало только хуже. Теперь кипели не только мозги, но и тело горело. Каждая клетка будто с ума сошла. В позвоночник втыкались иглы, пробивая током в грудь и в пах.

У него даже были мысли вытащить её из клетки и утолить похоть, что выжигала его тело. Но он не такой, он — солдат Альянса. Страж! Стражи не пятнают себя таким.

Она — объект. У него приказ — доставить её в Центр, в Ремму. И Эллиот выполнит этот приказ.

Помотав головой, Эллиот зажмурился.

Что ж так плохо-то? Почему показатели его пульса настолько сбиты, он ведь не в бою? У Эллиота даже в бою всегда показатели были в пределах едва ли не покоя.

Безжалостный. Безэмоциональный.

Идеальный Страж.

Но… сейчас он внутри будто раскололся, и части эти в нём боролись.

Сражение было внутри, и на эту борьбу системы организма реагировали намного сильнее, чем когда она сражался физически. Непривычно сильнее.

Эллиот сжал кулаки, а потом захлопнул маску Стража. Это стоило делать только во время боя или при выполнении приказа, но сейчас только это помогало Эллиоту отстраниться от всех этих обуявших его эмоций.

В маске было проще, в ней было легче. Было понятно, кто он и для чего живёт. Она будто выстраивала его мысли правильно, не позволяя им тонуть в том хаосе, который обрушился на него.

Через двадцать часов скоростного полёта, они прибыли на центральную планету Гидры — Ремму. Летательная капсула быстро доставила их в Главный Город, где Эллиот лично с другими Стражами привёл пленников в Башню и передал Служителям Альянса.

Он стоял и смотрел, как уводили его отца, воительницу и девчонку. Смотрел и понимал, что ему нехорошо. Внутри уж как-то горячо, и даже маска Стража не справлялась.

Девчонка шла уверенно, не дрожала и не билась в истерике. А ещё она даже не посмотрела на Эллиота, хотя он, почему-то ждал этого.

— Ты выполнил задание, Эллиот, — отдал ему честь Берт Рубин — начальник Стражей Альянса. — Как и всегда. Я и не сомневался в тебе, брат. Твоё плечо надёжнее любой стали, а твоя приверженность и верность приказу и Альянсу — непоколебима.

Берт протянул руку и пожал Эллиоту ладонь, но Эллиот сейчас совсем не чувствовал того, что и всегда в подобные моменты. Никакой гордости, никакой лёгкости. Наоборот — в груди скребло и ныло.