— Ого, фига вы! — простодушно отреагировал «колобок» на близнецов. — В Чернобыле, что ли, облучились?

— Чего? — набычился один из парней, а другой его тут же по-дружески скрутил и повел к машине.

— Давай, поехали, нечего людям мешать…

— Ты его знаешь? — спросил я «колобка» под звук взревевшего двигателя «Эскорта».

Наконец-то сбросив с себя Калиныча, подбежал Саня, за ним выскочившая из машины Нестерова.

— Знаю, — кивнул парень в бушлате. — Сосед мой, дядь Толя Маслов. А я Денис, — он протянул мне руку.

— Значит, так, Денис, — начал я. — У него дочь пропала, Таня. А он ни сном, ни духом…

— Как… пропала? — Маслов будто очнулся от наркоза и посмотрел на нас расширившимися от ужаса глазами. — Она на работе!

— Камень — это я, — четко произнес я, схватив его за подбородок и повернув к себе. — Не было Тани уже несколько дней! Не было! Куда ты смотрел, придурок?

В глазах моментально протрезвевшего Маслова застыл ужас осознания, он беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба.

— Пропала… — выдавил из себя отец Тани.

Следственный изолятор города Новокаменска

Отечественное правосудие всегда было механизмом неповоротливым, Маша не питала иллюзий на этот счет. Сперва все набросились на Увальцева, когда он стал главным подозреваемым в серии убийств молодых девушек. Потом, когда выяснилось, что странноватый парень со справкой из психоневрологического диспансера причастен к гибели только одной жертвы, правовой механизм застопорился, с хрустом и лязгом откатился назад. А теперь опять набирал силу и скорость, встав на новые рельсы.

В ожидании судебного заседания Увальцев сидел в городском СИЗО, и психиатрический диагноз этому не мешал. Медкомиссии по установлению вменяемости еще не было из-за вечного бардака, так что оснований направлять его на принудительное лечение не было. Сидел, правда, Увальцев отдельно — боялись, что грохнут сокамерники.

— О чем вы хотите поговорить? — он опустил на стол между ними скованные наручниками ладони.

Тот же ворсистый индийский свитер, сальные волосы, старящие вполне молодого парня усы… И взгляд — Увальцев, как и всегда, пытался мысленно раздеть Машу, это считывалось в его словно бы ощупывающих глазах, дрожащем кадыке, когда он судорожно сглатывал.

— Прежде всего я вынуждена признать, — слова давались девушке нелегко, но раз уж она пошла на этот эксперимент, нужно идти до конца. — Признать, что вы оказались крепким орешком.

— Правда? — Увальцев уставился на нее с подозрением.

— Да, — Маше стало легче, как будто она и вправду сейчас была Клариссой Старлинг из фильма. — Вы… убили всего одну… недостойную. Но взяли на себя смелость принять и других жертв.

— Мне бы хотелось быть таким, как он, — Увальцев покачал головой. — Увы, я не столь силен…

Маша чуть не скривилась от подобных признаний, но вовремя одернула себя.

— Отнюдь, — она покачала головой. — Такая смелость… Если бы не цепочка случайностей, мы бы вас не поймали.

— О да, вам повезло! — Увальцев подбоченился, и это выглядело даже смешно с учетом того, что он был скован наручниками.

— И вы бы наверняка наказали еще пятерых, — притворно покачала головой девушка.

— Больше! — распалился Увальцев, попытавшись качнуться на стуле, но тот был привинчен к полу.

— Не сомневаюсь, — Маша попыталась придать своему голосу благоговейные нотки. — Как минимум пятерых, а то и в два, в три раза больше!

— Да! — теперь убийца смотрел прямо перед собой, продолжая беззвучно шевелить губами.

— Владимир, как вы думаете, ваш… учитель, — это слово далось старшей Терешенко нелегко, язык не поворачивался называть так маньяка, — он сам еще будет наказывать девушек? Тех, кто погряз в блуде?

— А почему вам вдруг стал интересен он? — Увальцев недоверчиво нахмурился. — Вы хотите его поймать?

— Нет, — Маша перешла на шепот. — Я бы хотела ему помочь.

Недаром народ придумал поговорку, что беда не приходит одна. Не успели мы как следует отойти от пожара, убийства и покушения, как добавилась еще одна жесть. Таня пропала, это было уже понятно, а вот что теперь делать…

— Так, — я хорошенько тряхнул старшего Маслова, взяв за грудки, и тот не сопротивлялся. — Сейчас мы поедем с тобой в милицию, и ты напишешь заявление о пропаже дочери.