Но теперь у него не было времени думать над потайными смыслами. Свет мог помочь ему как ничто другое. Он должен был исчезнуть, сбежать, испариться и спасти свою жизнь в конце концов. Это в моменте стало его главной целью, хоть прежде он и тешил себя героическими фантазиями. Жизнь была главнее репутации и награды.

— Давай! Ещё немного! — Тео еле удержал дрожащую руку, доводя последние штрихи. Энергии в его теле было уже едва ли на пару рун ветра. Он не знал, было ли этого достаточно, но мог лишь надеяться.

— Рьяяяяя! — впереди что-то затрещало и заскрипело. С визгом сирена показалась перед глазами Тео, молниеносно прыгнув прямо на него.

Перед глазами Тео на мгновение предстало почти человеческое лицо, её красные глаза и огромные когтистые лапы, зависшие в воздухе за полмгновенья до безжалостного убийства.

Но мир вдруг покрылся белым.

Пелена покрыла всю сирену, Тео и дюжину шагов пространства вокруг.

Что-то торопливо зашуршало. Сирена взвизгнула, метал звякнул о сталеподобные кости.

Тео решил оставить твари на прощанье подарок, от которого она не сразу избавиться.

Невидящими глазами, он только на слух рванул в противоположном от сирены направлении. Позади он слышал только жалкий вой и треск веток, ломаемых разъяренной тварью.

...

— Что ж это всё таки было-то? — спросил у семя самого Тео, пытаясь отвлечься от пекучей боли в боку и плече. Он как мог старался перевязать свои раны, но получалось не то чтобы хорошо. Медного тела было слишком мало, чтобы защитить от тех когтей и это о многом говорило.

Так глубоко его не смогли ранить даже клинки Ауры Донаха. Будь Тео чуть менее удачливым, то не смог бы спастись так легко, едва отделавшись царапинами.

Сирену он видел в жизни впервые, так что до конца даже не был уверен что это была именно она. Всё, что он точно знал, так это что она купалась в крови каких-то существ и что она очень сильна. Всё остальное было только домыслами, о которых можно было в итоге пожалеть. Тео не хотел жалеть.

— Надо возвращаться. Не вижу смысла сегодня искать ещё приключений на свою задницу, — озвучил вердикт Тео, поднимаясь со своего импровизированного привала. Подняв с земли порядком исхудавшую сумку и копьё, он быстро направился к деревне.

— Ты не думаешь, что здесь происходит что-то странное? — неожиданно, ка обычно, к его внутреннему монологу присоединился Берсерк.

Тео усмехнулся.

— Да неужели? И ты заметил?

Но берсерка совсем не смутили его слова. Помедлив, казалось, полвдоха, он продолжил.

— Я заметил это с того самого мгновения, как ты оказался в ловушке в этом лесу. Но я вижу только то. что видишь ты, а может и того меньше, так что не могу заглянуть в суть вещей этого мира. Если бы мог, то давно бы расправился со всеми проблемами и заставил бы тебя тренироваться ещё усерднее следующие три года!

— Эй, ну не горячись! Я всё же простой смертный, разве можно на меня злиться за простое невежество? — с нескрываемой долей иронии ответил Тео, примирительно помахав здоровой рукой.

— Я могу принять твоё неверие, но не вини меня в том, что ты попадёшь из-за него в беду.

— Так что же мне делать, чтобы в неё не попасть? Просто быть начеку? Но я и так осторожен больше нужного.

Берсерк на какое-то время пропал из головы Тео, но вскоре вернулся, принеся вместе с собой довольно тревожные слова.

— Я уже сказал, что суть вещей этого мира для меня недоступна из-за амулета. Но даже так, я вижу и понимаю больше, чем ты можешь представить. Что-то в этом месте странное, что-то выглядит не тем, чем является на самом деле! Ты сможешь выбраться отсюда только если найдёшь то, что обманывает тебя!

— Найти то, что не выдаёт себя за что-то другое? — переспросил Тео, на мгновение задумавшись.

Что-то в его голове будто пробило невидимую пелену, скрывавшую до сей поры от него что-то явное, будто находящееся на поверхности.

Он вдруг выкрикнул лишь одно слово, которое всё для него прояснило.

Оборотень.

Под этим словом люди могли понимать разное, но было у него и самое определённое значение.

Тео застыл на какое-то время. Мысли в голове мешались бешеным калейдоскопом, не давая сосредоточиться на чём-то одном.

Он думал о каждом встреченном человеке, каждом разговоре и каждой подозрительной белке. Тряхнув пустой головой, он попытался вспомнить каждую деталь, что показалась бы ему странной или выбивающейся из основной картины.