Я схватилась за голову.

– Говорила же, что надо было остаться вчера на катке, закончить смену, – жалобно пискнула я.

– Поверь мне, на допрос бы тебя все равно не взяли.

– Бедная Кира. То есть они пришли за ней у всех на глазах? Ужас, теперь на нее точно будут показывать пальцем.

Девочку было искренне жаль.

– Не будут, – с серьезной миной заявил Владан. – С сегодняшнего дня она под домашним арестом.

– Что? – Я вскочила на ноги, но тут же опустилась обратно в кресло. – Почему?

– На крыше в день убийства нашли расческу. Отпечатки пальцев на ней, как выяснилось, принадлежат Карелиной.

– Ну и что, она могла просто выронить ее там. В тот день или накануне.

– Могла, – кивнул Марич. – Как и в момент убийства.

– Что еще рассказал Артем?

– Ничего больше, хочет встретиться с нами.

– А Гена? С ним ты успел увидеться?

– Да. Он подтвердил информацию о расческе. Также готовы результаты исследования фрагментов ткани, которые были обнаружены под ногтями Денисовой.

Я замерла и зажмурилась, ожидая услышать страшное, но Марич молчал.

– Они совпали с одеждой Карелиной?

Владан достал из кармана два листка бумаги, сложенных вчетверо, и протянул мне. Я аккуратно их развернула, будто слова могли вылететь с листа, и принялась читать. Когда я закончила и подняла взгляд на Марича, он сидел в кресле напротив с прикрытыми глазами.

– Смесь хлопка и полиэстера серого цвета, – вслух зачитала я. – Что это значит?

– Состав ткани, – пожал плечами Марич, не открывая глаз.

– Он совпал с одеждой Карелиной?

– Если бы Киру застали на крыше сразу после произошедшего, то наверняка изъяли бы спортивную форму, в которой она была. Но в день гибели Денисовой в числе подозреваемых были буквально все, кто находился в Ледовом дворце. Раздевать добрую сотню человек никому не пришло в голову.

– Как же так? – не могла я взять в толк.

– По показаниям свидетелей и записям с камер, Карелина в тот день была в спортивных штанах и футболке черного цвета.

– Значит, это не она.

– Это значит только то, что фрагменты под ногтями убитой вряд ли принадлежат Карелиной. Они могли оказаться там задолго до убийства.

– Допустим, – согласилась я. – Тогда в момент падения Денисова не сопротивлялась?

– И это не исключено.

– Почему все так запутанно? – Я покачала головой в досаде.

Марич открыл наконец глаза.

– Карелина и Денисова должны были встретиться на крыше в то утро. Об этом свидетельствуют показания сразу нескольких ребят из школы. Более того, многие из них рассказали, что в теплое время года Катя часто приходила пораньше и начинала разминку именно на крыше. Поэтому в том, что она проводила там утро, не было ничего необычного, как и в том, что она хотела о чем-то поговорить с Кирой. Доподлинно нам неизвестно, дошла ли Карелина до крыши, но записи с камер и расческа, отпечатки на которой совпали с Кириными, косвенно указывают на то, что все-таки она там была. Что происходило на крыше, о чем разговаривали девочки, как Денисова оказалась внизу – этого мы можем вообще никогда не узнать.

– Все могло произойти случайно. Повздорили, сцепились. Крыша была скользкой, перила не такие высокие…

– Ты говоришь, что давление могло серьезно сказаться на психике Денисовой. Девочка не выдержала напора и решила, что выход один и ведет он вниз. Она могла позвать Карелину, чтобы сказать ей что-то важное или передать записку…

– Предсмертную? – догадалась я.

– Только Кира на тот момент этого знать не могла. Дождавшись, когда Карелина покинет крышу, Денисова сиганула вниз.

– Где тогда записка и почему она позвала Карелину, а не кого-то более близкого?

– Близких подруг у нее среди фигуристок не было. Скорее всего, ей было все равно, кого назначить на эту роль. Возможно, выбор пал на Киру потому, что она была единственной, кто мог составить Кате конкуренцию. Для спортсмена сильный соперник не только преграда, но и определенный стимул. В глубине души Денисова могла быть благодарна Карелиной за достойную конкуренцию, за все эти совместные годы на одном льду.

– Благородно, ничего не скажешь. Впрочем, вполне в духе твердого характера этих хрупких на вид девочек.

– Ну а послание… Оно могло было быть произнесено вслух.

– Но Кира о нем не помнит…

– Как и остальные детали того дня. Записку, к слову, она могла спрятать и с таким же успехом забыть про нее, как и про все остальное.

– Или кому-то передать…

Марич посмотрел на меня с большим любопытством.

– Интересная мысль, – кивнул он. – И содержание записки разглашать по какой-то причине получателю невыгодно… Потому он и предпочел ее не обнародовать.