— Но вы же могли отправить доклад, — удивилась она, мотнув головой в сторону консоли. И улыбнулась: подбадривает флиртовать дальше.

Свенсон ответил с такой же лёгкой улыбкой:

— Надо сказать, мне нестерпимо захотелось повидаться с вами лично...

Он пожал плечами и поразился: Эллен Мэй натурально покраснела. Зарделась, как маков цвет. Не слишком ли он напорист?

Она бегло пролистала отчёт.

— А, это с ПерСта. От Прегера? — Нахмурилась. — Но почему не мне лично?

— Отчёт отправлен директору разведывательного департамента Колонии — этим утром им оказался ваш покорный слуга.

— Ой, я забыла. Без Рика столько всего на голову свалилось... — Она вздохнула. Изображает растерянную слабую женщину.

Он положил ладонь на её запястье, стараясь игнорировать излишек тёмных волосков на тыльной стороне кисти.

— Он вскоре вернётся к нам, — сказал он.

Она сглотнула слюну, придя в явное возбуждение. Но и виду не подала, чтобы он убрал руку.

Пэрчейз правильно её просчитал, подумал Свенсон.

Она покосилась на доклад.

— Ну а в чём там суть?

Он выпрямился и сунул руки в карманы куртки.

— В общем, там мало полезного. Они вынуждены ограничиваться краткими сообщениями, а в последнее время и эти поступают спорадически: русские врубили глушилку. Они давят на Римплера, и вероятно, что вскоре он сломается. Он уже неустойчив психически. Он пользуется известной популярностью, но Прегер уже выделил среди техников пару человек, возможных кандидатов на замену Римплеру. Конечно, лишь по технической части. С дочкой Римплера будет сложнее...

Она его не слышала. Она смотрела в одну точку, старательно делая вид, что вспомнила очень важную вещь.

— Вот бля.

Вот бля? подумал Свенсон и вслух уточнил:

— Что-то не так?

— Я только что вспомнила, что завтра должна представить Рику подробный отчёт по всем этим вопросам. Я ему говорила, чтоб отвлёкся от работы, но он... ну, вы знаете. От работы его не оторвёшь. В госпитале, может, и получилось бы, там у врачей всё же какой-никакой авторитет. Но он сейчас на Клауди-Пик, а там ведёт себя прямо как папа — стоило ему попасть в имение, как он моментально входил в роль хозяина фермы, и попробуй ему только возрази!

Свенсон хмыкнул. Ему подумалось, что постоянное вежливое хмыканье покамест даётся тяжелее всего.

Она продолжала:

— Я ему пообещала привезти доклад. Вы понимаете: мои собственные выкладки. Но я вряд ли сама справлюсь, и тут ещё столько всего... — Развернувшись к нему, она старательно притворилась, будто эта мысль пришла ей в голову только сейчас. — Джон, как бы вы отнеслись к предложению погостить у нас в имении? Мы там сможем поработать допоздна, чтобы я утром свалила с плеч этот груз.

— Я польщён, — ответил он и почти не слукавил.

В этот раз он не стал касаться её руки своей. Ещё не время. Время настанет.

— Безопасники нас заберут в шесть, у главной двери в здание, — отрывисто бросила она, возвращаясь к ипостаси занятой бизнес-вумен.

— Я буду там, как только часы пробьют шесть, — ответил он, зная, что ей нравятся старомодные обороты. Улыбнулся и ушёл к себе в кабинет. Внутри проскользнула внезапная жалость к Эллен Мэй.

Когда вертолёт пошёл на снижение к имению Клауди-Пик, Свенсон вцепился в ремни и зажмурился. Летать он не боялся — вертолёт то поднимался, то опускался, ничего особенного; и взлёт его тоже не пугал. Его страшила посадка. Земля внизу может выступать врагом летунов. Если будут неосторожны, размажутся о неё.

Он уже видел имение Крэндалла, когда вертолёт заложил первый круг над фермой.

Меж залитыми лунным светом деревьями пурпурной змейкой бежала речка. Луна озаряла обширный луг, походивший на отрез ткани, сияла на стальных ограждениях, улитками закрученных вокруг фермы, и подсвечивала лесок рядом с главным домом. По одну сторону здания притулились постройки поменьше — для слуг. За домом стоял коровник, где, по слухам, до сих пор обитали несколько коров. Ещё в имении жили пара овец да конь — но фермой это место быть перестало. А стало, по словам Пэрчейза, «комбинацией пасторальной обители отшельника и генерального штаба Второго Альянса».

У него вдруг ухнуло в желудке: вертолёт резко снижался. Он вообразил, как аппарат разбивается. Врезается в землю, исчезает в дыму и пламени. Он вообразил свои обгоревшие останки среди крошева обломков.

На лбу выступил холодный пот. Не дури, яростно одёрнул он себя. И понял, что произнёс эти слова вслух. К счастью, шум винтовых лопастей заглушил его.

Задай они мне сейчас, в эту секунду, думал он, вопросы, кто я и что здесь делаю, я бы раскололся.