Едва мы успели оттащить их всех от самолета, как раздался взрыв бензобаков. Раненых увезла санитарная машина.

А фашистские орды все приближаются к Москве. Каждый день, проведенный в тылу, мы считаем потерянным. Майор Хомяков и комиссар капитан Капустин пытаются нас утихомирить: придет, мол, и наш черед.

– Что нам здесь делать? Москва в опасности! Мы тоже москвичи и должны ее защищать.

Становилось все холоднее и холоднее. Ударили настоящие морозы. Все покрылось белой пеленой. Снег в том году выпал рано, и скоро мороз нарисовал свои узоры на окнах. Ветры на Урале сильные, пронизывающие насквозь...

Помню, как мы впервые познакомились с русскими морозами. Мы только начали работать на автомобильном заводе в Москве. Мороз тогда нам показался какой-то катастрофой, которую невозможно пережить.

Это была первая зима для испанцев, приехавших в СССР. Мы вышли на улицу с завода в полном молчании. Было без пяти минут час - конец второй смены на заводе. На остановке трамвая встретили Бланча и Роденаса.

– Что случилось? Не ходят трамваи?

– Похоже, что так. У людей уже есть опыт: раз они идут пешком, значит, трамвая не будет. Посмотри, сколько снега! Все пути замело!

Снега, действительно, было на полметра, а то и больше.

– Всего десяток трамвайных остановок!
– пытался успокоить нас Паскуаль, - Всего пять километров до дома!

И мы пошли, подняв воротники, засунув руки в карманы и напевая популярную в те времена песенку: "Тучи над городом встали..."

Замерзли мы так, что казалось, не отогреемся вообще. Многие потом говорили, что и одной такой зимы мы не выдержим. Выдержали, привыкли и даже полюбили русскую зиму с ее ядреными морозами и пушистым снегом...

* * *

Наконец прибыл состав, собранный из разных вагонов - товарных и пассажирских. Он шел с Дальнего Востока с частью, направлявшейся на фронт. К этому поезду прицепили и наш вагон. И вот мы едем туда, где фронт. Тепло прощаемся с майором Хомяковым. У некоторых из нас на глазах слезы. Крепко обнимаемся, похлопываем друг друга по плечу. Нас сопровождает капитан Капустин.

В нашем вагоне сравнительно свободно, и вскоре к нам перебираются несколько солдат из других вагонов. В вагоне нестерпимая жара. Иногда мы выходим в тамбур подышать свежим воздухом.

После долгого пути наш поезд прибывает в столицу. Из репродуктора на перроне слышатся удары курантов.

– Десять часов!
– говорит Ариас и смотрит на свой хронометр, который он получил, когда был командиром эскадрильи в Испании.

По радио передают речь И. В. Сталина.

– Ур-ра! Ур-ра!
– несется из всех вагонов. Русские солдаты обнимаются с нами.

– Парад на Красной площади!

– Ты что плачешь?
– спрашивает меня Паскуаль.

– Это слезы радости! Парад на Красной площади, и мы в Москве!

Ноябрьский холод дает о себе знать. Термометр на вокзале показывает 20 градусов ниже нуля.

– Что будем теперь делать?
– спрашиваем капитана Капустина, выгрузившись из вагона.

– Подождите немного. Пойду позвоню по телефону. Ждем его на перроне. Холодно. Поднимаем воротники. Возвращается комиссар.

– Едем в Быково!

– Где это?

– Недалеко, километров тридцать. Поедем электричкой.

В Быково нас приписывают к 1-й авиабригаде Народного комиссариата обороны.

Капитан Капустин, прощаясь с нами, говорит:

– С этого аэродрома будете защищать Москву на самолетах "миг".

– Что случилось? Почему мы не будем выполнять задачу, к которой готовились?

– Положение изменилось. Враг у ворот Москвы. Задание с немецкими самолетами требует особых условий. Потерпите.

В 1-й авиабригаде нас распределяют по двум эскадрильям: Антонио Ариас, Висенте Бельтран и Гарсия Кано попали в первую эскадрилью; Хосе Паскуаль, Хуан Ларио и я - во вторую. Остальная часть нашей группы под командованием Ладислао Дуарте получила в свое распоряжение самолет И-15 ("чато") "курносый", как называли мы его в Испании. Самолет был выделен для патрульных полетов. Под командованием Л. Дуарте - летчики Франсиско Бенито, Альфредо Фернандес Вильялон, Доминго Бонилья, Фернандо Бланко, два штурмана - Хосе Макайя и Рамон Моретонес, механик Хесус Ривас Консехо и радиоспециалист Анхел Гусман.

На следующий день начались полеты. Мне повезло больше, чем другим: я получил истребитель Як-7, поврежденный при посадке, а после ремонта переданный мне. Остальные сели на самолеты "миг". Это были настоящие летающие крепости, вооруженные четырьмя пулеметами и восемью реактивными снарядами. Вот бы нам такие самолеты в Испании!

Дальность полетов у нас весьма ограничена: Центральный институт аэрогидродинамики (ЦАРИ), Кашира, Серпухов, Наро-Фоминск, Быково. Другие пилоты завидуют мне, так как "як" легко набирает высоту, хорошо маневрирует и обладает большей скоростью, чем "миг". Зато у "яка" меньше вооружения: два 12-миллиметровых пулемета и 20-миллиметровая пушка.