— Где я и кто вы? — задал я вполне ожидаемые вопросы, пытаясь разглядеть место моего заточения.

— Вы, мистер Хейг, сейчас не в том положение, чтобы чем-то интересоваться, — медленно закатывая рукава у желтой застиранной сорочки, проговорил тот. — Но я буду дружелюбен и отвечу. Вы находитесь в Управление Правопорядка города Тишатла, допрос ведет сержант Гудман.

— Допрос? — зацепился я за самое неприятное слово.

— А как вы хотели? Убьёте кого-то и останетесь ни причем. Нет, мистер Хейг, — укоризненно покачал головой он, — виселица скрипит и тоскует на ветру.

— Какая виселица? Когда я зашел в комнату он уже был мертв! — прокричал я, нервно дернулся, и стул покачнулся. Забыл, что был привязан.

— Тише, мистер Хейг, что вы раскричались, — прогудел сержант Гудман. — Ещё рано.

Серомундирник улыбнулся, сверкнув золотым зубом, и его кулак врезался мне в солнечное сплетение.

— Дышите, уважаемый, ах не можете! — издевался он, придерживая меня за плечи.

Пытаясь поймать хоть глоток воздуха, заметил, что у меня под ногами решетка — теперь ясно, куда ушла вода. Совсем в Тишатле потеряли связь с реальностью — выбивать признания из честных подданных Короны.

— Послушай, Гудман, я не трогал Патрика, — спокойно проговорил я. — Это надо быть глупцом, чтобы убивать того, кто живет с тобой в одной комнате!

— Про мистера Лесли мы побеседуем отдельно, Хейг, а теперь обсудим другие четыре убийства.

О, дальше начались безумные разговоры о том, что я зарезал еще несколько магов и, чтобы облегчить свою участь, должен признаться.

— Стой, сержант, — сплевывая кровь, проговорил я. Хотелось хоть небольшую передышку. — Признаюсь, что я этого не делал. Меня даже на Южном материке не было.

— Это не проблема, Хейг. Подпишешь признание, украсишь площадь на виселице, ребята получат премию и никто ничего не узнает, — добродушно пояснил он.

Почему меня не вздернули сразу? Ответ прост — признание, любая подпись, оставляет отпечаток потока, особенно если человек проводник или накопитель.

— Хейг, ты совершишь доброе дело, если решишься — я и инспектор Вэнс покинем проклятую Тишатлу, — поделился великим планом сержант.

Ничего подписывать я не собирался — этот абсурд должен был закончиться, они не могли держать меня вечно, и потому я стойко терпел побои и ждал. Хотя прекрасно понимал, что эти люди при моем сопротивление могут просто меня убить и где-то прикопать. Честно говоря, встретив таких серомундирников здесь, я ничуть не удивился — кому охота работать в гиблом месте. Вот и ссылали всяких мерзавцев и просто гнилых людей в подобные города на Южном материке.

Позже к сержанту присоединился и инспектор, вовремя наших задушевных разговор я думал лишь об одном — хоть бы не отобрали цепочку с кулоном. Свой якорь в Тетисе я переделал у ювелира в подвеску, булавка для галстука — слишком не надежное решение, легко потерять и все время на глазах у незнакомцев. Но благо эти твари меня не обыскивали, их интересовало только признание.

Спасло меня чудо в лице старшего инспектора Льюиса Ломана, приехавшего на Южный материк расследовать череду убийств проводников. Один из магов оказался из древней и влиятельной семьи, кроме того у всех погибших пропали родовые реликвии. Не знаю, что больше взволновало Его Величество — смерти проводников или исчезновение редких артефактов неизвестной силы. Я склоняюсь ко второму, так когда начиналась какая-та муть с зачарованными вещами, то происходили неприятные события для всех. Никто не желал оказаться в эпицентре бури или во временной петле — это скромные примеры того, что могли люди сотворить по глупости. Подобные преступления всегда расследовали вместе с представителями церкви, дабы предотвратить деяния зла.

Вторым обстоятельством моего скорого освобождения стала очередная смерть проводника и у него так же пропал семейный артефакт. Тут уже Ломан добрался и до моей несчастной персоны, понимая, что уж я никак не мог убить мага. Конечно, его смутило то, что я уже фигурировал в делах связанных с «Колесом прогресса», но доказательств против не было, поэтому меня великодушно отпустили на свободу. Даже вернули ранец с вещами и я на глазах у сержанта Гудмана пересчитывал свои сбережения, заставляя его скрипеть зубами от злости. В кошельке оказалось всё до последнего тлара, мелкой разменной монеты на Северном Архипелаге, их честность очень удивила. Страшно стало крысам в присутствии старшего инспектора — вот и не взяли ничего.

— Что будем делать, сэр? — Дван терпеливо ждал, пока я предавался болезненным воспоминаниям.

— Документы оформил? — вопросом на вопрос ответил я.

— Да, теперь я официально ваш помощник, — довольно сказал он. — Мы с Вами еще в порту договорились, что обучать меня не нужно. Съездим в экспедицию, наладим производство, которое на вас навесят, а после разойдемся.

— Ты хоть знаешь куда нас хотят отправить? — тяжело вздохнул я. Еще одна проблема, кроме убийства Лесли.

— Да уж, свезло так свезло, — покачал он головой. — Я тут поспрашивал мужиков о тех местах, сэр.

— Гляжу, впечатлили тебя сплетни, — заметил я очевидное.

— Если бы сплетни, сэр, — Дван зло пнул ногой камень, не справившись с раздражением. — Там столько народу полегло. Когда три поселения пропало, туда отправили каторжников.

— Про каторжан не слышал, — припоминания статью, задумался я.

— Потому что они вернулись, сэр, — иронично ответил он.

— Может не все так плохо, — оптимистично предположил я, в душе даже не надеясь на подобное.

— Каторжане вернулись мертвыми! Якорь мне в глотку, если там все хорошо, — зло выругался Фарлей.