Эти трое пытались командовать, и каждый тянул в свою сторону. Только Оукман и Бейли забыли, что у нас уже был начальник экспедиции.

— Напоминает петушиные бои, сэр. — ворчливо заметил Дван. Ему уж точно хотелось поскорее где-нибудь приземлиться, а не стоять в ожидании непонятно каких событий. Фарлей весьма неудачно упал на каменной насыпи, повредив ногу.

— Поток их только создает! — из толпы вышел коренастый рабочий и с вызов посмотрел на ораторов. Лицо его помимо многодневной щетины украшали мелкие порезы, а на шее виднелся синяк, будто его кто-то душил с помощью веревки.

— Ходж, скройся, — приказал Рамзи.

— Нет, господин старший инженер, — отказался мужчина. — Мы, рабочие, терпеливо выслушали вас, настал и наш черед говорить.

— Кто он? — пренебрежительно спросил лорд Оукман, обращаясь к Рамзи. Как мне показалось, Питеру очень не хотелось отвечать проводнику. Я видел две причины его заминки, возможно их было и больше. Первая и, наверное, самая главная Рамзи являлся действующим главой экспедиции и отчитываться перед магами был не обязан. Здесь тоже присутствовал скользкий момент: Джералд Оукман состоял в Палате Лордов, а значит он представлял собой власть Короны. Вторая причина заключалась в том, что хоть Рамзи рычал, бил морды провинившимся и всячески наказывал их, но он всегда защищал интересы рабочих. Даже сейчас он не желал подставлять человека перед высшим сословием.

— Мое имя Роберт Ходж, Ваше сиятельство. Рабочий седьмой квалификационной ступени по установке, сборке и отладке горнодобывающей техники, — спокойно представился говоривший.

В душе возникло желание пожать мужику руку. Не многие получают такую высокую оценку умений и знаний среди обычных людей. С нами в экспедиции оказался подобный профессионал, невероятно! Если смотреть правде в глаза, то этот человек знает о машинах в разы больше, чем новоиспеченные инженеры из Академии Маготехнологии. Если бы он получил восьмую ступень, то официально сравнялся бы с выпускниками.

— Не тот ли Роберт Ходж, который выступил с инициативой создания профсоюзов рабочих для защиты их прав в начале прошлой осени, — это даже был не вопрос от Оукмана, а так что-то среднее между насмешкой и констатацией забавного факта. Его сиятельство даже позволило себе улыбнуться своим мыслям. — Добились ли вы успеха, мистер Ходж?

— Вы прекрасно знаете ответ, лорд Оукман. Вы были одним из тех, кто наложил вето на «свободомыслие рабочей силы». Кажется, так вы сформулировали причину отказа, — мистер Ходж ничуть не изменился в лице, когда отвечал магу.

— Припоминаю вашу смехотворную идею, — обронил лорд Оукман. — Вы бы еще предложили убрать работные дома!

Маг не выдержал и рассмеялся в голос, некоторые из присутствующих проводников его поддержали, но все остальные люди молчали. Его сиятельство забыл, что находился не на заседании палат, а среди обычных пустышек, чей статус и положение в обществе располагались где-то в самом низу. Каждый из тех, кто не проронил ни звука, так или иначе столкнулся с работным домом в своей жизни.

Смех лорда выглядел безумно в подобной ситуации. Если Оукман желал расположить к себе людей, то он явно выбрал не тот способ. Веселье мага прервал преподобный Бейли словами:

— Ради всего святого, держите себя в руках, лорд Оукман. Есть время для радости, а есть для печали… Сейчас мы все скорбим по погибшим, и Ваш смех толкает людей на дорогу гнева.

— Не смей меня поучать, святоша, — зло проговорил маг, и на толпу обрушилось давление потока. На плечи, будто опустилась гранитная плита, хотелось рухнуть на колени. Кто-то не выдержал и упал, Двана я успел поддержать в последний момент, его больная нога не выдержала напряжения.

— Уймитесь, Ваше сиятельство, — с ленцой проговорил мистер Грей и демонстративно хлопнул в ладоши. Сразу стало легче дышать. На устранителя смотрели как на великого спасителя от зла.

— Все так же продолжаешь играть за два лагеря, Томас, — холодно обронил лорд Оукман. — Не боишься, что когда-нибудь Церкви надоест твоя продажная натура.

— Не твоего ума дело, Джералд, — в тон ему ответил мистер Грей. — Если сейчас кто-то решится на глупость, то он будет убит.

— Церковь отпустит тебе грехи, да? — саркастично спросил Оукман. Он уже успел перестроится и потому в его словах не было той лютой злобы к могильщику.

— Это сделает Корона, — на сцене появилось новое действующее лицо, которое не встретили овации, а лишь настороженное молчание. Ломан выступил вперед, будто не раз проделывал этот трюк. — Именем Короля, я приказываю всем разойтись по своим делам…

— Мистер Ломан, не хотелось бы Вас прерывать, — не задумываясь, оборвал его Рамзи, — но в подобных походах действуют законы торговой компании, которые, естественно, не нарушают общее законодательство Северного Архипелага.

— Что ж, мистер Рамзи, раз Вы не принимаете руку помощи, протянутую в трудную минуту, настаивать не буду, — довольно хмыкнул Ломан, которому явно не хотелось участвовать в дележе власти, поэтому дальнейшее развитие ситуации без его участия вполне устраивало инспектора. — Но мое невмешательство продлится ровно до того момента, пока интересы «Челстера» не нарушат законов Северного Архипелага. Это касается и остальных участников дискуссии, — предупредил он.